Дискотека 80-ых

Я пытался объяснить зачем я, все мои друзья, все мои враги, все вокруг мои в детстве жевали гудрон. Я умел различать по вкусу четыре вида гудрона. Я вина сейчас так не различаю, как различаю хорошо выдержанный во дворе гудрон.

Были ещё замазочники. Они откровенно жрали замазку или как там эта серая пузырящаяся мерзость называлась. Пузырилась гадость отлично, кстати сказать. У меня такие пузыри получались, что приходили смотреть.

Ещё какие-то морально опустошенные дебилы варили резинки в кастрюльках. И жевали эти резинки разварные потом. Я всегда, например, добавлял в разварную резинку эликсир зубной. И вкусно, и отчасти даже примерно. Иногда резинку приходилось сжирать. Если учительница или раскрошилось все уж очень мелко, а плеваться на уроках мне запрещали до 9 класса.

Я часто не хочу, чтобы вокруг меня были добрые и хорошие люди. Я часто хочу, чтобы вокруг меня были люди с топорами, которые пойдут и решат мои проблемы. Вхожу я в зал. Взгляд мой печален и блуждающ. Я бледен. Вхожу, значит, в зал. Сразу горн. Люди с топорами встают в единении. Молчаливы, умелы, но обожают. Подходит старший от них. Смотрит вопросительно и твёрдо. Оседаю у малиновой портьеры. Слабым голосом ответствую на немой вопрос: "Тоскливо что-то...Нет каскада в душе. Столько вокруг... И те и эти. И кругом...Ещё ведь и непонимание встречаю. Вот, к слову сказать, адреса. Тут список, значит, понял? Ну чтоб удобнее что ли. Как? Понимаешь ли?" Носом уткнулся в колени. Гул. Старший оборачивается к собравшимся. Молча всё кланяются в пояс и спешно к дверям. В спину крикнешь: "Верю! Друзья! Верю!" Потом опрометью в сокровищницу и с рёвом "Мое!" падаешь на злато. Воскресное утро! Как же ты прекрасно в Самаре! А сам ты на Крите, например.

Что спасало плохую поэзию в моей стране раньше? Гитара. Плохую поэзию в России гитара спасла и донесла в наиболее омерзительных проявлениях до того дня, когда плохую поэзию стала спасать внешность поэта-девушки, её интервью, мейк-ап, мат, имена Роланд и Энгельда, клипы и дым из дым-машины во время интервью.

У России к стихам отношение очень сложное. Если бы не гитара, то плохие стихи умирали бы в России быстро и много. Но Россия любит петь, петь хорошие стихи за столом, в беседке, у костра невозможно. Поэтому Россия, наклонясь к гитаре, пела плохие стихи в любых случаях, требующих сочувствия и романтики.

Ксения Ларина
36 мин. ·
Не могу ничего писать.
Народу было много. Очень много. невероятно много.
но я согласна обменять это море людей с видом на Кремль - на одного живого человека.
-------------------------------------------

Как и полагается лучшим людям нашего посёлка мы изящные и зажиточные вольнодумцы. Парадоксальные владельцы и управители судеб. Холёные интеллектуалы с огромным стажем и почтительным пробегом.

Позавчера, например, лепили снежных баб из удачно выпавшего снега. Смех, распахнутые на мощных телах собольи полушубки, белоснежные зубы. Естественно, антиправительственные разговоры самого вольного содержания и преступного направления. Ветерок государственной измены, сигары, напитки на тяжёлых подносах в раболепных лакейских руках.

Я так привычно и мастерски торгуюсь с судьбой, полагаясь на крепость и качество своего товара, так уверенно держусь установленной цены, что новость о том, что рынок жизни-то, оказывается, потихоньку закрывается и наступает сумерки телесного и интеллектуального плана, меня обескураживает.

Вот же! - кричу, - смотрите! какое все новое, ладное и годное, умения вот такие, все по ящичкам, по размеру, протерты, навыки россыпью по ячейкам, калибровка на них указана! да, смотрите! вот познания кое-какие, вот в промасленной бумажке житейская врожденная, опись достижений, все в чемодане ручной работы, уголки на семи гвоздках, луандийская работа же, смотрите!
Одних фантазий два кулька!
И все это практически даром отдается!
Ну, как хотите...

Только бы детям да ещё вон тем детям...и на спокойную старость у физкультурного центра в тропиках.

Однажды очень и очень давно декан изловил меня в момент моего возрождения из пепла.
В пепел я превратился, проводив своего друга Серёжу Н-ва в армию.

Рассказывал уже эту бесстыдную историю, прекрасно характеризующую моё разрушительное влияние на все стороны жизни людей, окружающих меня.

Вкратце напомню. Мы с Серёжей жили в одной общежитской комнате. И символизировали собой два полюса одного холодильника "Полюс". Папа у Серёжи работал директором крупного свинокомплекса. А я жил сам по себе на гречневых и гороховых концентратах. Завтракал Серёжа двумя ломтями свинятины, которые из-за знания общежитских нравов жарил тут же, у нас в комнате, деликатно задёрнув от меня занавеску. Обедал Серёжа тоже чем-то очень диетическим на основе смальца и копчёностей, ужин я обычно не наблюдал, потому как горбатым шакалёнком бегал по коридорам общежития нумер два, обезумев от гастрономических кошмаров.

В нашей комнате пропахло сытой едой всё: Серёжа, его вещи, мои вещи, подушки, одеяла, учебники, я жратвой тоже пропах насквозь. Омерзительная привычка нюхать пальцы, галлюцинации, бред стали моими постоянными спутниками.

Почему все женщины радуются цветам? Абсолютно все! Не только больные и томные дамы, но и вполне себе здоровенные девахи-рубщицы мяса тоже радуются цветам, улыбаются, собирая под косынку кровавыми пальцами локоны цвета кремлёвского паркета.
Ответ известен.
И как всегда бывает в сложных случаях, ответ коренится в эпохе раннего палеолита.

Вот зима, люди раннего палеолита жмутся у костра, прикидывая кого бы сожрать из сидящих рядом.
Потому что зима!
Всем понятно, что жрать надо кого-то из женщин.
Мужика жрать трудно, он здоровый.
И в целом, нужный пока ещё для племени.
А женщин можно было жрать почти безнаказанно.
Новых найти была возможность, женщин всегда было больше, даже в раннем палеолита, женщины тогда не читали женских журналов, то есть были доверчивей как-то, смотрели на жизнь глазами оленёнка, а на снайпера Зигнатуллина.
И вот вы, допустим, палеолитическая женщина, к которой приковано внимание всех обитателей пещеры. И вас раздирает буря чувств!

С одной стороны, это очень приятно, что все на тебя смотрят, и даже вон тот, неприятный, в углу, тоже смотрит мужским оценивающим взглядом.
С другой стороны, вы же не полная дура, вы же понимаете, что внимание - это не только приятно, но и очень ответственно.

Что вас, возможно, прямо сейчас будут шумно догонять и безобразно есть.

А вы только снегом обтёрлись, только пригладили тремя оставшимися пальцами брови, вам жить охота, вы ещё очень молоды.
И дьявольски, просто дьявольски красивы!

И вот выходите вы, вроде как в задумчивости девичьей, из пещеры, чтобы нестись скачками по сугробам прочь от семьи.
А тут, батюшки, цветочек пробился через снег!
Это значит, что весна наступила!
Жрать в этом разе не будут!
И вот вы кричите, радуетесь, нюхаете подснежник, подмышки, снова подснежник.
И в глазах у вас расплескалась беспредельная синь неба.
Возвращаетесь счастливая, с собранными в кулак цветками и понимаете, что жизнь удалась, в принципе.

Что хрен вам всем, родненькие, а не обед из трёх мясных блюд!