Вне зависимости от того, как развивались отношения с Западом, Россия всегда отстаивала неукоснительное соблюдение международного права. Однако после событий 2014 года такую линию проводить стало сложно, так что с какого-то момента пришлось импровизировать. Во многом это и привело к тому положению, в котором наша страна находится сегодня. О том, как и почему это произошло, в интервью "Росбалту" рассказал главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов.

— В одном из выступлений, рассуждая о нашей внешней политике в 2014 году, вы сказали, что "Россия пробила потолок головой". Что вы вкладывали в этот образ?

— Речь шла о том, что к концу 2013 года Россия достигла максимума того, что можно было получить системной дипломатической работой. Напомню, апофеозом стала сирийская инициатива, после которой даже те, кто без всяких симпатий относится к Путину, были вынуждены признать, что это был очень элегантный шаг, который вывел ситуацию из тупика. К концу 2013 года казалось, что и борьба за Украину дала России некоторые очки. Потому что Россия добилась своей цели — не допустить подписания договора об ассоциации Киева с ЕС. Тогда же возникло ощущение, что это и есть предел наших возможностей. Достаточно высокая позиция в международной иерархии, но не высшая лига. Можно было остановиться на этом либо попытаться рвануть дальше, что выглядело довольно рискованно.

Говоря о том, что Россия пробила головой потолок, я имею в виду, что она решила идти ва-банк. Чтобы повысить свой статус еще больше и выйти на следующий этаж. Не знаю, насколько это было осознанным решением. Обстоятельства так сложились, что Россия нашла единственный путь наверх. Вообще, Россия всегда отстаивала неукоснительное соблюдение международного права. Вне зависимости от того, как развивались наши отношения с Западом. Но после того, что произошло в 2014 году, такую линию проводить уже сложно. С какого-то момента России пришлось импровизировать, и эта импровизация во многом привела к тому, что мы имеем сегодня.

— В чьих интересах Россия начала вести столь рискованную политику? Кто был ее бенефициаром?