Советский Новый год

Советский Новый год был куда более европейским праздником, нежели те языческие сатурналии, в которые мы впали сегодня.
31 - укороченный рабочий день.
Скромный стол.
Оливье, следка под шубой, винегрет, ну и остальное...
Минимальные затраты времени и денег.
Живое общение с родными и друзьями, гитара, танцы.
Телевизор - чисто символически.
Все настоящее.
1 января. Легкое похмелье, вчерашний оливье, которые еще вкуснее, водка; к вечеру все разъезжаются по домам.
2 января. Визиты к родителям, тещам, свекровям, последние 250 грамм, потому что, завтра - на работу.
3 января. Первый рабочий день.
Новый год закончен.
Осталось только легкое и радостное воспоминание.
Как от бокала шампанского, как от рюмки водки в морозный день.
 И для сравнения.
Две недели маеты, бесконечного пьянства и душного безделья.

https://www.facebook.com/sergey.a.leleka/posts/1259811744057507

Е. Чудинова . «Победители».

Оригинал взят у chukcheev в post

Только что вышедший роман Елены Чудиновой есть грустный, но поучительный пример того, что сколь бы ни был блестящий замысел, некачественная его реализация нивелирует все изначальные достоинства, оставляя гнетущее впечатление и душевный раздрай.
В 1992 году, когда Советская власть только закончилась, преимущество несостоявшейся Белой России над Россией Красной было настолько очевидным, что не требовало дополнительных аргументов: «Ах, какая у нас могла бы быть страна, если бы не…»
Однако, с течением времени и набирающей силу стыдливой ностальгией по СССР, прежний расклад утрачивал былую ясность и в ответах на вопрос «Советский Союз или Российская Империя?» начинали чувствоваться оппортунистические нотки: «Да, конечно, советская эпоха не сахар и даже ужас, но всё-таки…»
Вследствие чего необходимость встряхнуть теряющие ориентиры общество, забывшее тот восторг, с которым оно в 1991 году отрясало прах, возникала сама собой. Как встряхнуть? Теоретическая статья или книга – чересчур размеренное чтение, здесь должно быть что-то столь же яркое, столь и увлекательное: роман, действие которого происходит в альтернативной России, какой никогда не было, но могло бы быть, если бы в Гражданской войне победили белые.
Таким образом современный читатель получал бы, с одной стороны, шанс заглянуть в несостоявшееся прошлое, что всегда интересно, потому что погружение в историю – это не только установленные факты, но и развилки, варианты, упущенные возможности.
С другой стороны, у этого читателя естественным образом возник бы иммунитет на ползучую реабилитацию советизма, когда семьдесят лет под красным знаменем автоматически вычёркиваются из биографии родной страны как сплошная неудача и кровавый позор.
Но, взвалив на себя этот благородный и великий труд, Елена Чудинова не сумела выдержать нечеловеческого напряжения – умственного и морального – и подарила нам книгу, вызывающую только сожаление: это – провал, причём по всем фронтам.
Чудинова провалилась идеологически. Помимо общей невнятности «счастливого нового мира» без большевиков, когда созданная авторской фантазией Российская Империя образца 1984 года вызывает громадное количество вопросов (Вот только некоторые из них: «Польша воссоздана – в каких границах?», «Что с Финляндией?», «Что с патриаршеством – Предстоятель не упомянут ни разу?», «Какие отношения с Японией – чей Южный Сахалин?», «Как решили крестьянский вопрос, если сохранилось не только поместное землевладение, но и майораты?», «Что с национальными окраинами?», «Что с вооружёнными силами?», «Как была проведена урбанизация и построено индустриальное общество?»), Чудинова не справляется с главным.
Нарисованная ею Россия оказывается довольно заурядной страной, которая не способна, по своим достижениям, затмить Советский Союз так, что бы у читателя сам собой рождался вскрик: «И почему тогда Колчак не добил красных – как бы сейчас мы жили!»
( Read more... )

Артем Тарасов .Воспоминания

Оригинал взят у chukcheev в post

Мемуарист, как и разведчик, сыплется на мелочах.
Артём Тарасов в 2004 году выпустил толстенную автобиографию, озаглавленную лаконично и броско: «Миллионер». Содержание книги, в общем, исчерпывается названием и сводится к тому, как Артём Михайлович в совсем ещё юные лета стал зарабатывать колоссальные деньги и очень быстро вошёл в мировую предпринимательскую элиту.
Да, у него были трудные времена, да, его пытались арестовать, убить, разорить, кинуть, обмануть, но всякий раз он блистательно выходил из всех затруднений, не теряя, а лишь приобретая – опыт, имущество, денежные знаки.
Список его достижений громаден: он и первый советский легальный миллионер, и первый член клуба молодых миллионеров из СССР, и народный депутат, и тайный советник, и влиятельный консультант, и опасный политический противник, срывающий закулисные договорённости и делающий королей.
Но главное, что проходит рефреном, Тарасов – это богатый, естественным образом богатый человек, у которого способность делать деньги из воздуха вшита в подкорку. Он был успешен и предприимчив всегда: при Леониде Старом, при Юрии Строгом, при Михаиле Слабом и даже лихие 90-е не смогли его нагнуть.
Вот так читаешь, читаешь, постепенно проникаешься этими рассказами, начинаешь смотреть на главного героя со всё возрастающим восхищением и даже завистью (завидуешь, впрочем, не достатку, но рискованной и насыщенной жизни, когда каждый день – как пожар), а потом встречаешь небольшой фрагмент, посвящённый 1994 году.
( Read more... )

Страшно и смешно.

Страшно и смешно.
И снова страшно.
Последняя фраза пилотов разбившегося Ту-154: "Закрылки, сука!"
Последняя фраза водителя автобуса, убившего под встречным камазом 12 детей: "Ебаный в рот!"
Последняя фраза летчиков самолета, упавшего в Перми в 2008 году: "Еб твою мать! Пиздец!".
Думаю, этот список можно продолжать бесконечно.
Уверен, что именно так умирали и умирают русские люди.
Почему-то уверен, что не только они, а люди вообще.
И дело не в мате.
Человек очень сложная вещь. А
его смерть — простейшая штука.
Раз и нету.
Я более, чем уверен, что в те 1-2 секунды (а это очень много), когда пилоты понимают, что все, смерть, они не молятся, не вспоминают близких, у них перед глазами не проносятся счастливые картинки жизни.
Они даже не успевают понять такую огромную штуку, как смерть.
Это просто ахуй, шок, и удивление.
Ровно так девушки вскрикивают "Ах!", когда внезапно, из-за твоей спины, перед ними возникает букет роз.
"Ах!" — и нет больше тебя, а вместе с тобой никого и ничего.
Такого огромного и бесконечного.
Как вся твоя жизнь.
Человек только кажется большим, сложным, невероятным.
А на самом деле мы просто комары.
Раз и нету тебя.
И это понимать обидно.
И это невозможно простить.
==========================
https://www.facebook.com/arsenyigonchukov/posts/1191613677554214?pnref=story
( Read more... )

в конце 80-х был такой жанр, как пересказ детьми просмотренных американских фильмов

Когда мне было семь или восемь лет, у меня была подружка, которая смотрела "Звёздные войны".
А может, она не смотрела "Звёздные войны", а знала того, кто смотрел -- или знала того, кто знал того, кто смотрел...
Ну, короче, она их РАССКАЗЫВАЛА.
И хотя я совершенно, ни грамма не помню того, что она рассказывала, но очень хорошо помню, как я ей завидовала.
И чего завидовала?
Чему?
Не знаю.
Но одно название чего стоило: ЗВЁЗДНЫЕ ВОЙНЫ.
И какая-то вот придыхающая восторженная захлёбывающаяся интонация.
Это был 1989 или 1990 год.
Я завидовала.
А потом напрочь забыла.

И вот в связи с выходом какого-то там опять продолжения, несколько дней назад сделала попытку хотя бы глянуть, что это вообще такое -- "Звёздные войны".

И, Божемой, это оказалась абсолютно дурацкая пурга.

Честно-честно.
Я пыталась смотреть и те, что совсем старые, и те, что поновее. Ну, пурга же, смотреть невозможно.
Ну, Йода чуточку забавный.
Всё. Чему я в детстве завидовала? Не иначе как слову -- ЗВЁЗДНЫЕ ВОЙНЫ.
И, конечно, тому восторженному голосу.

( Read more... )

Об излишнем благородстве Горбачева к Ельцину

Оригинал взят у chukcheev в post

Об излишнем благородстве.
Важнейший рубеж в биографии Ельцина – его выступление на октябрьском пленуме ЦК КПСС и последующие репрессии, которые подарили обществу партийного диссидента и потенциального лидера оппозиции.
Мол, нехороший Горбачёв, раздосадованный выходкой Ельцина, решил того уничтожить и потому обрушил на возмутителя спокойствия всю тяжесть суровой государственной кары, которая едва не сломила Бориса Николаевича, но тот в итоге выдержал и сдюжил.
Как и во всякой агиографии, представления об выпавших на долю героя испытаниях несколько преувеличены и сознательно ретушируют тот факт, что Горбачёв не только не пытался сокрушить строптивца, но, напротив, проявил по отношению к нему удивительное для той среды благородство и гуманизм.

После своего сумбурного выступления на пленуме, которое было не только не запланированным, но и откровенно неуместным (люди собрались слушать отчётный доклад Горбачёва, который им предстояло вторично прослушать на торжественном заседании накануне 70-летия Октября), где Ельцин прямо поставил вопрос о своей отставке, попутно задев всё Политбюро, Бориса Николаевича должно было ожидать не только лишение всех постов (1-го секретаря МГК и кандидата в ПБ), но и непочётная ссылка, а также исключение из партии.
Горбачёв, который протежировал Ельцину, сначала вызвав того из провинции на работу в ЦК, а потом поставив на столицу с указанием проветрить Москву от застойных явлений, испытывал к Борису Николаевичу очевидное сострадание, а потому добивать не стал, но проявил недвусмысленное благородство.
Ельцина не стали возвращать на периферию, но оставили в Москве, передвинув на должность первого зампреда Госстроя СССР – в ранге министра.
Т.е. Горбачёв, который мог стереть Бориса Николаевича в порошок так, что никто бы и не пикнул (вспомним судьбу Маленкова, например), со своей стороны, сделал всё, чтобы не ломать Ельцину дальнейшую жизнь.
«В политику тебя я не пущу», – любят приводить слова Горбачёва поклонники Ельцина, когда им надо продемонстрировать жестокий нрав Генерального секретаря и те невыносимые условия, в каких оказался их кумир.
Однако во всём остальном (политика для пошедшего против Политбюро была действительно в те годы недоступна) Ельцин никакого утеснения не знал.
Он сохранил квартиру в Москве (пять комнат в центре, в элитном цековском доме), у него была непыльная должность (сиди целый день от звонка до звонка, расписывайся в зарплатной ведомости, получай продуктовые наборы), в качестве персональной машины у него, как у министра по рангу, была «Чайка».
Что ещё надо, чтобы встретить старость, тем более что до пенсии было всего три года, а потом – дача в живописном уголке Подмосковья, внуки на летних каникулах, клубника на грядке, отдых в закрытых санаториях, возможно даже, что и Новодевичье…
Но, рассматривая будущее Ельцина со своей колокольни, Горбачёв, ценивший комфорт и ровность жизни, не сумел понять своего бывшего выдвиженца
( Read more... )