![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
marss2Этот феномен умнее и тоньше всех схватил Франсуа Озон в своём « Бассейне » :
мы, северяне, едем в райское Средиземноморье за свежестью глаз и половодьем чувств, ожидая, что в парадизных пейзажах и жизнь у людей будет объёмнее, осмысленнее, страстнее.
А там – хищь, подёнщина, лжа, повседневность, распадающаяся на банальные, скучные мелочи.
Одна и та же карлица повсюду, в любой точке необъятного побережья : в соборе со свечками, на террасе бара со шваброй, в лавке табачника продаёт автобусные билеты, драит, моет, чистит, сметает пыль, передает всем шоферам на всех остановках сразу жирные, вкусно пахнущие свёртки.
« Спасибо, тётушка ! » - отвечают те, сплошь черноволосые, загорелые, белозубые красавцы – куда там Мастрояни !
« Устаю я тут очень на линии, « - делится один с матерински ласковой дамой, - « вот в полночь последних туристов завезу в Сорренто, а потом домой, в Кастелламаре » , - наименование пригорода Неаполя произносится с особой гордостью, - « детей надо забрать, а то жена сегодня в ночную.
Медсестра она. » А дорога серою лентою въется, ослепляет видами, прекраснее которых не бывает, сбегают к морю ступенчатые улочки с нежными до приторности названьями : Виа деи Гладиоли, Виа деи Глисинии, Виа дельи Олеаднри, пусто на зимних бельведерах, на одном только, у самого парапета стоят рядком, интимно-дружественно мини-реплики Давида Микельанджело и Венеры Каллипиги – повернулись к нам каллипигами и любуются островами на горизонте.
Северяне высасывают это великолепие досуха, сублимируют в « Парсифалях » и « Леди Чаттерлей » - историях чувственно-богатых, но семантически своих же, северных, даже не указывая на источник вдохновения, а шоферы, медсестры и карлица растворяются в бликах на воде. Их - не надо.
(с) Галина Гужвина
мы, северяне, едем в райское Средиземноморье за свежестью глаз и половодьем чувств, ожидая, что в парадизных пейзажах и жизнь у людей будет объёмнее, осмысленнее, страстнее.
А там – хищь, подёнщина, лжа, повседневность, распадающаяся на банальные, скучные мелочи.
Одна и та же карлица повсюду, в любой точке необъятного побережья : в соборе со свечками, на террасе бара со шваброй, в лавке табачника продаёт автобусные билеты, драит, моет, чистит, сметает пыль, передает всем шоферам на всех остановках сразу жирные, вкусно пахнущие свёртки.
« Спасибо, тётушка ! » - отвечают те, сплошь черноволосые, загорелые, белозубые красавцы – куда там Мастрояни !
« Устаю я тут очень на линии, « - делится один с матерински ласковой дамой, - « вот в полночь последних туристов завезу в Сорренто, а потом домой, в Кастелламаре » , - наименование пригорода Неаполя произносится с особой гордостью, - « детей надо забрать, а то жена сегодня в ночную.
Медсестра она. » А дорога серою лентою въется, ослепляет видами, прекраснее которых не бывает, сбегают к морю ступенчатые улочки с нежными до приторности названьями : Виа деи Гладиоли, Виа деи Глисинии, Виа дельи Олеаднри, пусто на зимних бельведерах, на одном только, у самого парапета стоят рядком, интимно-дружественно мини-реплики Давида Микельанджело и Венеры Каллипиги – повернулись к нам каллипигами и любуются островами на горизонте.
Северяне высасывают это великолепие досуха, сублимируют в « Парсифалях » и « Леди Чаттерлей » - историях чувственно-богатых, но семантически своих же, северных, даже не указывая на источник вдохновения, а шоферы, медсестры и карлица растворяются в бликах на воде. Их - не надо.
(с) Галина Гужвина
