![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
marss2Интересно, что люди живут как бы в нескольких системах координат сразу, и легко совмещают в себе разные системы убеждений. И вообще «внутренний мир» каждого из нас довольно богат — и нет к нему никаких претензий.
Другой вопрос, что на поверхности. Тут, как правило, выбирается одна линия, мы что есть сил пытаемся ей следовать, отстаивать какие‑то принципы, а все остальное не замечать или оттирать поглубже внутрь.
И у кого такое получается хорошо, он выглядит «цельным». Ну, что на уме, типа, то и на языке. Как у голливудского героя или злодея. Хотя на деле это как раз не цельность, а самая что ни на есть однобокость.
Живой человек разнообразен и противоречив. Он и любит, он и ненавидит, он и безразличен. Он и прощает, он и наказывает, он и упрекает. Он и раб, и господин, и свободный. Он и атеист, он и фанатик, и философ, и сектант, и развратник‑извращенец, и девственница‑моралист.
Тут я вижу глубоко антипатичную мне идею долга. Как бы человек, под разными влияниями, считает, что надо обязательно быть каким‑то определенным. И «бороться с собой» — задавливать все остальное. Но это, конечно, не получается. Даже на словах не получается, если вы хоть немножко разбираетесь в языке.
Отсюда неудовлетворенность, которая проявляется вовне — через жесткие высказывания и критику других. Жесткость — панцирь, щит, оружие для защиты своих нежных мест.
Ну, и у каждого своя миссия. Я лично с жесткими людьми не спорю, а сразу отправляю их в бан, признавая таким образом собственную нежность. Я думаю, что если вы о своих мягких местах знаете, они становится ресурсом и помогают вам жить. Только не впрямую, а косвенно. Если кто‑то, заточив рога, бросается на меня, я взмахиваю плащом, отступаю в сторону и открываю ворота — пусть бежит на улицу. А потом закрываю за ним. А шпаги у меня нет. Как нет, впрочем, и букета, поскольку мне незачем притворяться хорошим, я же такой и есть.
Но я очень за тех, кто не спорит, а спрашивает, кто осознал, что хочет не бороться, а помириться с собой. Кто понял, что едет и по своей полосе, и по встречной, и пешеход тоже он. Кто знает в себе и желание работать, и страсть бездельничать, и манеру яростно осуждать — то жалких работяг, то никчемных лентяев. Кто хочет быть мега‑женой для одного и экстра‑любовницей для некоторых — только в разных, пожалуй, жизнях, а жизнь‑то одна. Кто хочет быть путешественником‑домоседом, наглой скромницей, городской дачницей и вообще все‑все‑все, а остальное, которое вообще все, да не пошло бы оно.
Это кажется мне хорошей задачей — признать собственный мировой океан и плескаться в нем как разумный дельфин. Эта задача хоть и не проста, но прелестна. Она не решается линейно, она требует расширения, что называется, сознания. Через парадоксы, через метафоры, через бессмыслицы, через экологию отношений, шэо‑моду, горячий снег и вопящее безмолвие. В итоге (который всегда оказывается первым шагом беспутного пути) человек, который больше не чувствует себя вполне человеком, становится несчастным и счастливым одновременно вне времени, осознавая, что осознание — большая дичь.
=================================
Вы хотите, чтобы в отношениях все было идеально и вместе с тем стабильно, но не понимаете, что “идеал” и “стабильность” не дружат.
