Сегодня зона АТО — это одна большая колония. часть 1

[marss2]

13 июля 2016 года Апелляционный суд города Киева восстановил Константина Кулика в должности военного прокурора антитеррористической операции. Тем не менее, Национальным антикоррупционным бюро Украины по указанному Вами факту продолжается производство по части второй статьи 368-2 Уголовного кодекса Украины (незаконное обогащение). Определенные действия НАБУ, в то же время, стали поводом для открытия производства со стороны ГПУ. Генеральный прокурор Юрий Луценко отметил, что покрывать Кулика не будет, но отметил его важность для расследования так называемого «дела Курченко».

Чтобы разобраться в этом довольно запутанном деле, а также узнать из первых рук, что же происходит в зоне Антитеррористической операции, мы встретились с самим Константином Куликом.

– Какие вызовы нас ждут осенью, в смысле военной угрозы и всего остального –  спрашиваю у вас, как у человека, который часто бывает в АТО.

– Сейчас в обществе активно обсуждается сценарий возможного вооруженного переворота в Украине этой осенью. Якобы группа лиц, которой руководит Россия, попытается его реализовать. Я уверен, что это очередная попытка России раскачать общество опираясь на тех, кто хочет прийти к власти, дорваться до «хлебных» должностей. Как бы то ни было, такая попытка в итоге провалится, но не знаю, как далеко она может зайти.

Чтобы не получилось так, что мы Сирии будем завидовать, потому что у них люди выходили на улицы без оружия, а у нас уже из зоны АТО вывезено огромное количество оружия и вооружены будут все, кто захочет принимать участие в беспорядках. Может повториться ровным счетом то, что было в Луганске и Донецке, тут даже ничего не надо придумывать, это уже все было.

– То есть вооруженные люди пойдут не к правительственным зданиям…

– Часть пойдет туда, а часть пойдет «мародёрить» – и пойдут те, кто это уже делал в Луганске и Донецке. Они просто тогда были не готовы к этому, и грабеж в Луганске и Донецке происходил следующими этапами — сначала отжимались машины и имущество у семей, которые пытались выехать из Зоны, потом бандиты грабили банкоматы и банковские хранилища, а потом была «волна» когда составляли списки богатых людей и их отлавливали либо дома, либо в других местах. То есть «учились» они поэтапно.

Думаю, что на сегодняшний день у таких группировок планы уже есть готовые планы грабежей по Киеву, намечены объекты и жертвы. Потому что у бандитов будет стоять вопрос в скорости, чтобы постараться сразу все охватить. При этом они будут вооружены и имеют опыт ведения боевых действий в условиях городов. В случае попытки реализации такого сценария в Киеве будет огромной проблемой их нейтрализовать.

– Все называют одних и тех же. Все начинают от народных депутатов, заканчивая военными, все показывают в сторону добробатов, «Азова» и т.д. Более того, когда я спросила у Олега Петренко, который сейчас народный депутат, бывший «азовец», мол так и так, если что-то будет, будете ли в этом участвовать, на что он мне ответил, если в стране что-то будет происходить, то мы в стороне не останемся. То есть, даже особо не скрывает. С вашей точки зрения, кто будет инициатором таких вещей?

– Мне сложно сказать кто может инициировать такое. Добробаты делятся на тех, кто вошел в состав ЗСУ, и тех, которые пошли в Национальную Гвардию. И это абсолютно разные подразделения, у них разные задачи, функции и правовые основания для действий. Те добробаты, который зашли в состав ЗСУ, по закону несут службу именно на передовой, они плотно контактируют с другими военнослужащими. Оставить место несения службы для них — значит открыть перед террористами участок обороны. С ними живут разведчики, контрразведчики. Скажем так — их «видно». А те добробаты, которые зашли в Национальную Гвардию по закону не имеют право нести службу на передовой, они стоят на блокпостах на второй и третьей линиях обороны. В свою время именно на это ссылалась Национальная гвардия, когда отказывалась заходить в Дебальцево и зачищать его от групп ДРГ. Они выполняют фильтрационные функции, привлекаются для охраны мероприятий, в связи с чем могут без проблем менять место несения службы для выполнения других задач, свободно перемещаться по стране.

– То есть, вы считаете, что опасность исходит от тех, кто находится в составе Нацгвардии?

– Лично я не вижу четкой организации контроля за их деятельностью, вижу, что в их составе много лиц, ранее судимых за различные преступления. Были случаи, когда мы задерживали бойцов таких добробатов за совершение преступления, и у некоторых оказывалось три, а у кого и четыре судимости. При этом эти лица незаконно являются действующими сотрудниками правоохранительного органа страны. На наши вопросы руководство Нацгвардии поясняло такие ситуации тем, что не было времени разбираться, кого они берут на службу, проверять всех желающих служить в Нацгвардии. Принимали по принципу — я патриот, готов служить. Может вначале это и было необходимым, но нужно понимать, что нутро бандита все равно возьмет свое.

Еще раз — я вижу опасность именно в непонимании того, кто такими лицами может неофициально руководить.

А самое страшное то, что в случае участия в беспорядках такие «добробаты» прикрываться будут патриотизмом. Например — бывший уголовник Константин Гришин, который на волне патриотизма, как проект спецслужбы, стал народным депутатом Украины Семеном Семенченком и ходит сейчас с группой лиц терроризирует суды в городе Киеве, стараясь освободить побольше арестованных и привлечь их в свою группировку.

Тут на ум приходит высказывание писателя Хаксли: «Преимущество патриотизма в том, что под его прикрытием мы можем безнаказанно обманывать, грабить и убивать. Мало сказать безнаказанно — с ощущением собственной правоты». Вот это и отображает всю суть таких псевдопатриотов.

– Константин, такие процессы все равно исходят не «снизу». В любом случае, если звезды зажигают, значит это кому-то нужно. Если пойдет процесс, значит, большие люди вложат в это деньги.

– Да, реваншизм во власть, деньги, газ, страх перед уголовной ответственностью за совершенные преступления… Это большое искушение для попытки большого передела.

– Так кто с вашей точки зрения будет инициатором процесса – Аваков или кто-то другой?

– Если будут беспорядки, олигархи однозначно будут принимать в них участие. Причем на  той стороне, где им будет выгодно. Использовать подконтрольных вооруженных людей, финансировать, предоставлять собственные медиа и другие ресурсы. А инициаторы — это те лица, которые попытаются зайти на этой волне во власть, политику. Я думаю, что эти данные есть у всех спецслужб, это понятно и прогрессивной части населения.

– Что происходит сегодня в АТО, с точки зрения криминала: наркотрафик, торговля оружием, контрабанда и т.д. Как бы вы обрисовали эту ситуацию?

– Ситуацию обрисовать просто. Зона АТО – это одна большая колония, где каждый старается выжить, как он может. Такая огромная, но локальная социальная группа. При этом присутствуют представители силовых структур, это как администрация в любой колонии, которые стараются контролировать ситуацию, наводить порядок, регулировать, управлять…

– И сами должны немного подторговывать…

– Ну, как в любой колонии есть те, которые будут пытаться работать честно, и будут «черные овцы», которые будут «комбинировать», «мутить», создавать схемки, подзарабатывать, подворовывать и т.д. Постоянно с этим сталкиваемся. Но надо отдать должное, что есть офицеры и добробаты, которые по своим моральным принципам не хотят влазить в заработки. Это говорит о том, что в итоге у нас есть шанс победить.

– С вашей точки зрения, каков процент офицеров, не важно, армейской, прокуратуры или СБУ коррумпирован и участвует в этом карнавале?

– Я думаю, что правильнее наверное разбивать такой подход по службам.

– Почему? Насколько я знаю, участвуют все службы в этом.

– Полного сговора всех служб на участие в какой-либо схеме, чтобы об этом не стало известно, чтобы они «не вскрылись» – такого нет. Группы лиц формируются по интересам — с целью рейдерских атак на предприятия, с целью провоза так называемой «контрабанды», с целью разворовывания военного имущества. Поэтому процентное соотношение от чего? От негодяев или хороших людей в зоне АТО?

– Ну,  насколько я понимаю, мы же не можем сказать, что офицеры ВСУ более честные люди, чем например СБУ или офицеры Прокуратуры. Все потихоньку, по мере своих сил зарабатывают деньги. Но какой процент поражен этой болезнью, это другое дело.

– Кто более честен — это зависит не от места службы. Это зависит от социального воспитания человека, его характера. В АТО из-за большого количества стрессовых ситуаций у людей очень быстро меняется психика и они начинают жить по двум цветам – белому и черному. Это не Киев, где 50 оттенков белого, 50 оттенков серого… Там все проще,  да – это да, нет – это нет. Там либо человек — негодяй, либо не негодяй. По-другому не может быть. Все находятся на виду, что-то сделать и скрыть нельзя, об этом все равно узнают и расскажут. Потому что постоянный обмен любой информацией в АТО — это один из основных элементов выживания. Все стараются понимать где, что и как происходит, чтобы успеть принять правильное для себя решение. Это как бы большая локальная социальная группа, информация о том, что происходит, моментально по Зоне разносится и оценку людям быстро дают.

Например, всем известно, что в направлении населенных пунктов Горловки, Курахова, Золотого, Счастья есть группы военных и правоохранителей, которые причастны к незаконному перемещению так называемой «контрабанды», соответственно, поддерживают связи с противником. В таком случае не может идти речи о доверии командованию таких структур на месте при проведении следственных действий, оперативных комбинаций.

И наоборот — есть бригады и правоохранительные органы, которые выявляют и задерживают таких нарушителей, докладывают о проблемах, о них ходят только позитивные отзывы. Естественно, что при работе все стараются привлекать представителей именно таких подразделений.

– Я думаю, что там все деформировано и оценки тоже. Там же люди делают бизнес, торгуют оружием и наркотиками тоже и т.д. и рассуждают по-своему: ну да, он берет взятки, торгует оружием, но он – хороший офицер, своих защищает… Не все так однозначно. Правда?

– Да, человек может быть с одной стороны профессионалом, а с другой стороны в какие-то схемы влезть…

– Я тут недавно с одним депутатом и бывшим бойцом добробата говорила по поводу этих запорожских инкассаторов- и ужаснулась. Я  не увидела в его глазах осуждения, он говорил мне: «вы знаете, они на войне были героями. Просто есть такие люди-викинги, они не могут без того, чтобы не стрелять, не производить насилия. Когда они попадают на войну, они становятся героями, потому что это – их кровь и плоть. А потом когда возвращаются сюда, они не считают зазорным завалить инкассатора, понимаете?». Как с этим быть?

– Я думаю, что неправильно говорить о том, что на инкассаторов напали бойцы «добробатов» именно потому, что они были на войне и не могут не стрелять. Большие деньги — большие искушения. Нападают и обычные бандиты. Другое дело, что задержав обычного бандита, мы столкнемся только с его защитой адвокатами, а «добробат» может рассказывать что он не может не стрелять, потому что он кровь проливал за Украину.

И что с ним делать? Отпустить и извиниться перед «героем»? Чтобы он опять пошел грабить? Поэтому вы и видите сейчас в судах такие столкновения и противостояния.

Еще пример. Вот есть командир подразделения.  Он контролирует блокпосты возле линии разграничения протяженностью до 25 км. Он находится там и у него зарплата до 8 тысяч гривен.

Ему поступает предложение от местных коммерсантов – пропускать машины с «контрабандой». Он говорит им, что не хочет «палиться» – фуры через него ездить не будут, а будут ездить только небольшие грузовички — 10-20-тонники. Он будет пропускать за один заход до 20 грузовичков. И за такую работу с трех блокпостов он в месяц получает миллион гривен. И это при том, что человек не хочет «палиться», не хочет привлечь к себе внимание.

– И у него нет внутреннего ощущения предательства.

– Миллион  гривен и 6 тысяч – чувствуете разницу?! Конечно у него есть такое ощущение! Но все зависит от внутреннего воспитания, общечеловеческих привитых норм морали. Есть бригады, которые принципиально на это не идут, они тоже всем известны в Зоне. Почему и цены такие — только для моральных уродов.

– Он говорит себе: почему если большие  чиновники торгуют – у них есть бизнес в России, почему если большие офицеры воруют в Министерстве обороны, то я не могу?! А что – у меня нет семьи?

– Это не все говорят. Только те, кто хочет нахапать и заработать в Зоне. Там борьба идет между такими «заробитчанами» чтобы контролировать определенные блокпосты.

– Можно ли с этим что-то сделать?

– Это надо было общество воспитывать раньше – что сейчас делать, если все уже происходит? Только пытаться бороться с этим системно и жестко.

– Страшные времена прошли США, когда все воевали против всех, Китай – когда строил свою судебную систему и свою прокуратуру. И тот, кто нарушал установленные правила, лежал на кладбище. Китай пошел еще дальше – расстреливал тысячами. Но  они же сумели сегодня так сделать, что у них этого  нет ничего.

– Ужесточение наказания. Во всем мире государства в состоянии войны для недопущения разгула преступности ужесточали законы. Я удивляюсь, но у нас идет либерализация наказания, хотя страна находится в состоянии войны. Первое — закон Савченко, который дает осужденным возможность в два раза быстрее выйти.

Вы посмотрите, кто повыходил – люди, которые годами сидели за особо тяжкие преступления — убийства, изнасилования, грабежи и разбой. Они вышли – и что им делать? Что – государство имеет возможность предоставить им достойную социальную поддержку? Дать работу? Что будут делать эти люди? Они поедут в Зону АТО, потому что там в их понимании бесконтрольное оружие, «контрабанда» похлеще, чем на западной Украине, и можно легко и много заработать. В Зоне они находят либо своих старых подельников, либо близких им по духу «товарищей» и сколачиваются в банды. Для того, чтобы защититься от милиции и СБУ, они называют себя патриотами.

Для этого надо либо прибиться к какому-то «добробату», либо просто нашивки на себя нацепить и рассказывать всем, что ты патриот. Если они ограбят и бросят часть награбленного в «общак» какого-то «добробата», то они даже получают его прикрытие – не каждый же может разобраться, что там произошло на самом деле, и сначала им верят. Тут достаточно иметь несколько «говорящих голов», которые от имени «добробата» будут рассказывать, что идет преследование патриотов. И создается впечатление, что бандитов защищает весь батальон, в котором на самом деле находится большое количество порядочных и честных людей. Это ж не секрет, что они между собой обсуждают такую проблему, говорят, что, может, этого не надо делать, что это подрывает доверие к ним, к судам.

Поэтому первое – это закон Савченко, слишком либеральный закон в состоянии войны.

Второй закон – закон об амнистии. Законопроект уже подан. В случае его принятия выйдут те, кто еще «недовышел» – те, кто совершали преступления средней тяжести.