Андрей Ашкеров

[marss2]

Детство в Советском Союзе не было более счастливым, чем детство в любом другом обществе. Однако советский миф о детстве был более впечатляющим, нежели детские мифы других стран, в том числе детский миф императорской России, который был по большей части переложением сентиментального рассказа, призванного утешать, а не вдохновлять. Новый детский миф не сулил чудесного — как любой дар свыше — избавления от всевозможных несчастий. Новый детский миф был мифом о том, что избавление от бедствий — результат усилий того, кто страдает.

Основой нового детского мифа явилась идеология Просвещения: свобода избавляет от бедствий, а потому фактически является синонимом счастья. Истоком этого мифа стала детская литература.

Изначально феномен новой литературы для детей возник как побочный продукт двух великих социализационных кампаний 1920-х годов — кампании по ликвидации безграмотности и кампании по адаптации беспризорников. Новая детская литература явилась едва ли не самым оригинальным порождением советской культуры, главным цехом сочинительского мастерства и журнального дела.

Прежде книги для детей — например, за авторством Лидии Чарской — были изводом сентиментализма и адаптацией его тем «для маленького читателя». Теперь детская литература превратилась в жанр, который соединял в себе лабораторное отношение к слову, характерное для авангарда (многие обэриуты не случайно стали детскими писателями), сборный конструктор сюжета, отличающий роман-эпопею XIX века, а также стихотворный комикс, ставший изобретением патриарха советской детской литературы Самуила Маршака.

Всё это вместе было ближе всего к «инженерии человеческих душ», лирические герои Детгиза и были такими душами.

Читайте далее: http://izvestia.ru/news/569164#ixzz2zRgGBAqO