информационный армагеддон

[marss2]

Продвинутое постиндустриальное общество в передовых странах спроектировано как общество меньшинств.
То есть десятков, сотен и даже тысяч групп, миллионов одиночек, варящихся в своих собственных идейных гетто и культурных сектах, но не сцепленных никакими общими базовыми убеждениями.
В принципе настроенных друг против друга, но разделённых загонами законов, защищающих их от открытых стычек.

Устойчивость этому обществу меньшинств по идее должна была обеспечивать  накрывающая всё и вся «зонтичная» идеология либеральной демократии — определяющая правила, по которым все меньшинства должны сосуществовать.
Собственно говоря, всё это размывание прошло достаточно успешно.

Однако у этого дробления оказались свои минусы.

Обнаружилось, грубо говоря, что контроль не значит управляемость. Контролировать относительный порядок в «обществе меньшинств» элиты могут (раздробленным сектам не на чем объединиться против властей. Ну побегают негры туда-сюда. Ну попротестуют студенты-леваки где-нибудь на Уолл-стрит. Это же капля в море).

Штука, однако, в том, что и мобилизовать всю эту дискотеку на то, чтобы сорганизоваться и пойти в достаточном количестве проголосовать за кого велено — элиты не в состоянии.

Пока отечественные эксперты фехтуют на цитатах из членов команды нового американского президента, доказывая тезисы «Он будет с нами дружить» / «Он будет с нами воевать» — США переживают взрыв политической философии.

Политическая философия внезапно стала востребованной. Проигравшие уже готовятся к следующей кампании, до которой всего-то четыре года, а им до сих пор не ясны ответы на два важных вопроса: кто виноват (в форме «как мы упустили верную победу и проиграли этому«) и что делать (в форме «как отыграться?»).

Те, кто во всём винят ужасную двухступенчатую систему, из-за которой кандидат Клинтон, набрав на миллион голосов больше кандидата Трампа, проиграла ему — просто растравливают раны. В Америке победить по закону значит победить честно — и никакого майдана на этом факте не построить.

Интереснее рассуждает несостоявшийся кандидат от демократов Берни Сандерс — старик-социалист, ещё летом успешно выброшенный из гонки «ястребами Клинтон».

Сандерс пытается понять, почему же его прогрессивной и продвинутой партии не хватило сил. И приходит к выводу: проигрыш случился потому, что его партия стала «партией либеральной элиты». Попросту — оторвалась от народа

И «теперь требуется переформатировать её, сделать её партией масс. Партией, которая чувствует боль рабочего класса, среднего класса, бедных, молодых«. Способ, которым партия проигравших снова может стать победительницей, продолжает Сандерс, — в том, «чтобы люди были снова глубоко вовлечены в политический процесс». «Когда миллионы людей встают рядом, мы не будем ими преданы«.

Иными словами — Сандерс констатирует ту самую маргинализацию большинства, о которой мы столько писали ранее. Признаёт, что тотальная медиа-бомбардировка привела к эффекту тотального же недоверия к пропаганде (по крайней мере в среде «белого рабочего класса», который двести лет считался хребтом Америки, а в последние десятилетия превратился в главного потерпевшего).  И призывает вновь политизировать граждан, вовлечь их в принятие решений и пр.

…Но вот в чём вся штука, уважаемые читатели. Имеются основания полагать, что поезд уже ушёл. Из нынешних передовых обществ уже не слепить никакой сплочённой пирамиды. И никакие миллионы не встанут плечом к плечу.

И вот почему.

Общество, которое кропотливо создавалось на фундаменте старого доброго индустриального XX века — создавалось в принципе не как «общество масс». Не как общество большинства.  Наоборот

Продвинутое постиндустриальное общество в передовых странах спроектировано как общество меньшинств.
То есть десятков, сотен и даже тысяч групп, миллионов одиночек, варящихся в своих собственных идейных гетто и культурных сектах, но не сцепленных никакими общими базовыми убеждениями.
В принципе настроенных друг против друга, но разделённых загонами законов, защищающих их от открытых стычек.

Устойчивость этому обществу меньшинств по идее должна была обеспечивать  накрывающая всё и вся «зонтичная» идеология либеральной демократии — определяющая правила, по которым все меньшинства должны сосуществовать.
Прописывающая всю свободу до мелочей.
Закопавшаяся уже в такие фантастические споры, как «право детей-трансгендеров посещать школьные уборные противоположного биологического пола».
Признающая даже право на существование Ку-Клукс-Клана — но строго в безвредном формате культурной традиции.
Приравнивающая ритуалы расистов с горящими крестами к гей-парадам.
Превращающая любые меньшинственные идеологии и убеждения — в своего рода фамильные подсвечники, которые можно начищать до посинения, но нельзя использовать по прямому назначению, потому что на дворе давно век электричества.

Собственно говоря, всё это размывание прошло достаточно успешно. В прошлом году т.н. средний класс в Америке впервые стал меньшинством — что было отмечено прогрессивными комментаторами как добрый знак.

Ведь если нет чётко выраженного большинства — то нет и угнетения им меньшинств. А значит, тем сильнее власть «либеральной фукуямы», накрывающей своими правилами тысячи меньшинственных гетто

Собственно говоря, тот факт, что за кандидата Трампа в итоге проголосовало также меньшинство — свидетельствует об успехе дробления общества.

Однако у этого дробления оказались свои минусы.

Обнаружилось, грубо говоря, что контроль не значит управляемость. Контролировать относительный порядок в «обществе меньшинств» элиты могут (раздробленным сектам не на чем объединиться против властей. Ну побегают негры туда-сюда. Ну попротестуют студенты-леваки где-нибудь на Уолл-стрит. Это же капля в море).

Штука, однако, в том, что и мобилизовать всю эту дискотеку на то, чтобы сорганизоваться и пойти в достаточном количестве проголосовать за кого велено — элиты не в состоянии.

По факту произошёл «информационный армагеддон», когда массированный призыв к гражданам «освободить свой разум» пришёл к успеху. Большинство отучилось считать себя большинством, мыслить как большинство и ощущать какую-либо общую ответственность.

Граждане передовых обществ сегодня не просто «аполитичны» или «безыдейны». Всё хуже — они разноидейны и разнополитичны

Они столько лет варятся в своих идейных «гетто взаимопониманий», заботливо изолированных друг от друга соцсетями — что уже и говорят практически на разных понятийных языках. И даже имитировать их единство ведушей медиа-державе планеты оказалось не под силу.

В итоге «контроль без управления» привёл к тому, что в отсутствие дееспособного большинства всё решать начали самые организованные меньшинства.

И на выборах в США мы видели, как схлестнулись два сильнейших из них.

С одной стороны — элитное меньшинство, богатое и вооружённое до зубов крупнейшими медиа-пушками. Желающее всего лишь сохранения статус кво.

С другой — меньшинство небогатое, представляющее собой последнюю стадию «одноэтажной Америки». Уже сильно истаявшее, немолодое, но всё ещё многочисленное и, главное, способное к самоорганизации. Меньшинство, чисто от злости поставившее на «несерьёзного выскочку, который против элиты» — и внесшее этого выскочку в Белый дом.

По сути мы увидели (в очень смягчённой форме) очередной пример того, как «фундаменталисты», имеющие общее мировоззрение и общие цели, берут власть в аморфном пост-индустриальном обществе, даже если они ему «проигрывают по головам»

Внимание, вопрос. Что тут, собственно, можно «исправить» и как? Фокус ведь в том, что смысл либеральной пропаганды именно в дроблении масс на индивидуумы. И усиливать эту пропаганду — значит ослаблять свои возможности управления ещё больше. То есть давать ещё больше сил сплочённым протестным меньшинствам.

То есть предложение упомянутого Сандерса «добавить в политику партии больше боли разных угнетённых групп» — ничего не даст. Просто в силу того, что это будет лишь дополнительное усиление меньшинств и ослабление элиты.

Невозможно придумать какую-нибудь по-настоящему общую идеологию, если она сводится к «сделаем вас ещё более разными».

https://um.plus/2016/11/16/informatsionnyj-armageddon/