Это напомнило мне те времена , когда я 8 лет преподавала в мединституте. У нас учились из иностранцев в основном монголы , индийцы и китайцы. Ну, еще парочка афроамериканцев была. Это были не занятия , а цирк какой-то!!)))))
Работу свою я люблю. Среди поздравительных открыток, подаренных мне студентами, любимая у меня - полученная на день рождения в первый год работы: «Дорогой брибодаватель! Пиздавляем Вас, мадам Вашу мать!»
*** Занятие по фонетике. На доске - известное с детства: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку». Студенты – шесть китайцев и один турок, пробуют повторить. У турка со свистящими и шипящими никаких проблем, быстро освобождается и роется в словаре. Китайцы худо-бедно тоже справляются с любительницей сушек. Но особенность их менталитета – всему нужен буквальный перевод. - Что это – «сосала»? – спрашивает одна китаянка меня. Турок водит пальцем по страничке словаря и зачитывает вслух: - Сосать, отсосать, подсосать, высосать! Изумлённо поднимает брови и уважительно цокает языком. Это тебе не турецкое «шургум-бургум бердык-кирдык». Это – русский язык.
*** Зимняя сессия. Огромный, выше двух метров, чернокожий студент сдаёт экзамен по языку специальности – география. Стоит перед комиссией у доски с картой мира. Волнуется. - Болша часта баверхнасти зимыли пакырыта вада. Вадами. Брастите, вадой. Комиссия понимающе кивает. - Набрымер, ыздеси накодытса Сивэра-лидавытный акиан. Африканский гигант водит указкой по верхнему краю карты. - А скажите… - раздаётся дребезжащий голосок председателя комиссии, пожилой доцентши. Негр испуганно таращит глаза и замирает. Старушка-доцент роется в ведомостях. - Скажите, пожалуйста… - бормочет она, отыскивая имя студента. Находит. Студента зовут Муддака Бартоломэо Мариа Черепанго. - Скажите, - решает обойтись без имени председатель комиссии. – А почему этот океан называется именно так – Северный Ледовитый океан? Негр с минуту думает, разглядывая карту, потом переводит свой взгляд на окно. За окном метель. Мрачные январские сумерки. Ночью обещали минус восемнадцать. Большие, слегка желтоватые глаза печально смотрят на комиссию. - Бадаму то иму холана. Очин холана.
Когда евреи справляли Хануку, я молчал, потому что не был евреем. Когда католики под Рождество шли в церковь, я это игнорировал, поскольку не был католиком. Когда негры праздновали Кванзу, я опять ничего не сказал. Когда же за мной пришли русские и потащили меня справлять свой бессмысленный и беспощадный Новый Год, к этому времени не осталось никого, кто мог бы вступиться за меня, - все лежали пьяные в стельку.