О консервативных ценностях, конструктивно
Nov. 28th, 2015 04:22 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
marss2Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
krylov в О консервативных ценностях, конструктивно
4. Брачный возраст для женщин смещается к отметке «около двадцати», для мужчин – «около тридцати» и выше: сначала надо достигнуть достойного положения. Существование легальной проституции и её широкое распространение позволяет мужчине, ещё не добившемуся успеха, не торопиться с браком. Содержанка – распространённое и не особо осуждаемое явление.
5. Развод существует, но это долгая, болезненная и крайне неприятная процедура для обеих сторон. Социальный статус «разведёнки» низок, смысл развода с точки зрения женщины – новое замужество.
6. Семья уже не является образовательным институтом (дети учатся в школах), но воспитательным институтом ещё остаётся («как себя вести», учат именно в семье).
7. Работающая женщина – в смысле, зарабатывающая женщина – нонсенс. На муже по-прежнему лежит забота о материальном обеспечении семьи. Однако женщина уже имеет право участвовать в общественной жизни, не выходит из-за стола при начале мужских разговоров и т.п. В т.ч. – появляется социальная позиция «жены-соратницы» - которая активно участвует в делах мужа, причём не «мешается», а именно участвует (хотя бы по минимуму: моет за ним пробирки, перепечатывает на машинке его стихи или бегает по издательствам за гонорарами).
Вот при совпадении ВСЕХ ЭТИХ УСЛОВИЙ (и ещё нескольких, которые я уж не стал расписывать – например, пункт «прислуга дёшева») «традиционная семья» и в самом деле выглядит достойно и привлекательно. С мужем – главой семьи, но главой не деспотичным, а просвещённым и доброжелательным. С супругой, любящей мужа и детей, но при этом не запертой на «женской половине», а ведущей активную общественную и светскую жизнь. С детьми, любящими мать и уважающими отца. С воскресными походами в церковь и семейными пикниками саду. С доверием и ответственностью, с пониманием того, что «все мы в одной лодке». Ну и так далее.
При этом, разумеется, образ «традиционной семьи» обычно отделяется от её же реальных проблем, в том числе довольно неприятных. Начиная с буржуазного адюльтера и кончая подростковым сифилисом, подцепленным в портовом борделе. Но люди всегда ориентируются на идеал, а буржуазная семья XIX-XX веков может им быть.
И напоследок. Реальная консервативная программа «возвращения к традиционной семье», разумеется, не может состоять в буквальном воспроизведении условий, её породивших. Потому что это было уникальное сочетание «ещё» и «уже», которое случилось один раз и больше не повторится. Однако некоторые факторы могут снова заиграть. Например, в современном мире остаётся всё меньше возможностей заработать на жизнь «быстро и самому» и всё большее значение имеют такие источники богатства, как наследство и удачный брак. Ценность семейного воспитания тоже повышается – по мере размывания уравнительного господства телевизора, перед которым «все равны». В общем, условия для ренессанса «традиционной семьи» могут сложиться. При наличии уже готового образца скосплеить его (да простится мне это слово) проще, чем вырабатывать в муках и с ошибками новую модель.
* * *
« - Господин и супруг мой, - сказала Анета, в глазах которой плясали лукавые огоньки, - возвращайся скорее, ибо постель моя холодна.
Джон понял намёк и слегка смутился. Анета невольно залюбовалась им – таким большим, слегка неуклюжим, и необыкновенно надёжным.
- Ну, э-э… - сказал он, - тогда я возьму билет на стратосферник. Так быстрее.
- Кстати, - добавила Анет, - я поговорила с отцом. – Он готов взять тебя на испытательный срок в «Терраформ». На Марс.
- Я не люблю Марс, - признался Джон. – Во-первых, там нет воздуха, тепла и света. Во-вторых, там нет тебя.
- Джон, - серьёзно сказала Анет. – Я всё обдумала. Это твой шанс. Это наш шанс. Шанс для нас и наших детей. И поэтому я… - она запнулась, набрала воздуха в грудь и решительно закончила, - лечу с тобой.
- Придётся экономить каждый литр воды, - серьёзно сказал Джон. – А ты так любишь купаться.
- Я знаю. Ничего, научусь протираться салфеткой. Но когда мы вернёмся, у нас будет огромный бассейн. Обещаешь?
- Обещаю и клянусь, любовь моя, - решительно сказал Джон и поцеловал глаза возлюбленной.»
)(
krylov в О консервативных ценностях, конструктивноКогда человек говорит нечто вроде «я за традиционные семейные ценности», он – если не совсем дурак – должен понимать, что под этими словами подразумевается на самом деле.
А подразумевается под ними идеализированное представление о буржуазном браке времён второй половины XIX – начала XX веков. Ничего другого.
При этом буржуазный брак того времени и в самом деле выглядит очень привлекательно. Но нужно понимать, что его привлекательность связана с уникальным сочетанием условий, порождённых процессом рождения и гибели ряда институтов. То есть по формуле "ещё не кончилось вот это, но уже появилось вон то". И сочетание "этого" и "того" оказывается неожиданно удачным.
А именно.
1. Эмансипация уже зашла настолько далеко, что родительская власть перестала быть абсолютной и без согласия дочери выпихнуть её замуж стало затруднительно (если вообще возможно). Но не настолько, чтобы дочери не принимали во внимание интересы семьи – или даже не понимали, что у семьи есть интересы. То есть: взаимная любовь как причина заключения брака считается достаточным условием, но в реальности учитывается воля семей и имущественные вопросы.
2. Существует институт приданого. То есть брак имеет экономическое измерение. «Сколько вы даёте за дочерью» - всё ещё осмысленный вопрос. Однако бесприданница – уже не обязательно «жертва, обречённая похоти богатого урода» или кандидатка в монашки. Она может «взять» другими видами капитала – например, образованностью, умением «поговорить» и т.п.
3. Физиологическая невинность невесты ещё ценится, но уже не является условием sine qua non и вечным клеймом позора. Окровавленные простыни не выставляются.
А подразумевается под ними идеализированное представление о буржуазном браке времён второй половины XIX – начала XX веков. Ничего другого.
При этом буржуазный брак того времени и в самом деле выглядит очень привлекательно. Но нужно понимать, что его привлекательность связана с уникальным сочетанием условий, порождённых процессом рождения и гибели ряда институтов. То есть по формуле "ещё не кончилось вот это, но уже появилось вон то". И сочетание "этого" и "того" оказывается неожиданно удачным.
А именно.
1. Эмансипация уже зашла настолько далеко, что родительская власть перестала быть абсолютной и без согласия дочери выпихнуть её замуж стало затруднительно (если вообще возможно). Но не настолько, чтобы дочери не принимали во внимание интересы семьи – или даже не понимали, что у семьи есть интересы. То есть: взаимная любовь как причина заключения брака считается достаточным условием, но в реальности учитывается воля семей и имущественные вопросы.
2. Существует институт приданого. То есть брак имеет экономическое измерение. «Сколько вы даёте за дочерью» - всё ещё осмысленный вопрос. Однако бесприданница – уже не обязательно «жертва, обречённая похоти богатого урода» или кандидатка в монашки. Она может «взять» другими видами капитала – например, образованностью, умением «поговорить» и т.п.
3. Физиологическая невинность невесты ещё ценится, но уже не является условием sine qua non и вечным клеймом позора. Окровавленные простыни не выставляются.
4. Брачный возраст для женщин смещается к отметке «около двадцати», для мужчин – «около тридцати» и выше: сначала надо достигнуть достойного положения. Существование легальной проституции и её широкое распространение позволяет мужчине, ещё не добившемуся успеха, не торопиться с браком. Содержанка – распространённое и не особо осуждаемое явление.
5. Развод существует, но это долгая, болезненная и крайне неприятная процедура для обеих сторон. Социальный статус «разведёнки» низок, смысл развода с точки зрения женщины – новое замужество.
6. Семья уже не является образовательным институтом (дети учатся в школах), но воспитательным институтом ещё остаётся («как себя вести», учат именно в семье).
7. Работающая женщина – в смысле, зарабатывающая женщина – нонсенс. На муже по-прежнему лежит забота о материальном обеспечении семьи. Однако женщина уже имеет право участвовать в общественной жизни, не выходит из-за стола при начале мужских разговоров и т.п. В т.ч. – появляется социальная позиция «жены-соратницы» - которая активно участвует в делах мужа, причём не «мешается», а именно участвует (хотя бы по минимуму: моет за ним пробирки, перепечатывает на машинке его стихи или бегает по издательствам за гонорарами).
Вот при совпадении ВСЕХ ЭТИХ УСЛОВИЙ (и ещё нескольких, которые я уж не стал расписывать – например, пункт «прислуга дёшева») «традиционная семья» и в самом деле выглядит достойно и привлекательно. С мужем – главой семьи, но главой не деспотичным, а просвещённым и доброжелательным. С супругой, любящей мужа и детей, но при этом не запертой на «женской половине», а ведущей активную общественную и светскую жизнь. С детьми, любящими мать и уважающими отца. С воскресными походами в церковь и семейными пикниками саду. С доверием и ответственностью, с пониманием того, что «все мы в одной лодке». Ну и так далее.
При этом, разумеется, образ «традиционной семьи» обычно отделяется от её же реальных проблем, в том числе довольно неприятных. Начиная с буржуазного адюльтера и кончая подростковым сифилисом, подцепленным в портовом борделе. Но люди всегда ориентируются на идеал, а буржуазная семья XIX-XX веков может им быть.
И напоследок. Реальная консервативная программа «возвращения к традиционной семье», разумеется, не может состоять в буквальном воспроизведении условий, её породивших. Потому что это было уникальное сочетание «ещё» и «уже», которое случилось один раз и больше не повторится. Однако некоторые факторы могут снова заиграть. Например, в современном мире остаётся всё меньше возможностей заработать на жизнь «быстро и самому» и всё большее значение имеют такие источники богатства, как наследство и удачный брак. Ценность семейного воспитания тоже повышается – по мере размывания уравнительного господства телевизора, перед которым «все равны». В общем, условия для ренессанса «традиционной семьи» могут сложиться. При наличии уже готового образца скосплеить его (да простится мне это слово) проще, чем вырабатывать в муках и с ошибками новую модель.
* * *
« - Господин и супруг мой, - сказала Анета, в глазах которой плясали лукавые огоньки, - возвращайся скорее, ибо постель моя холодна.
Джон понял намёк и слегка смутился. Анета невольно залюбовалась им – таким большим, слегка неуклюжим, и необыкновенно надёжным.
- Ну, э-э… - сказал он, - тогда я возьму билет на стратосферник. Так быстрее.
- Кстати, - добавила Анет, - я поговорила с отцом. – Он готов взять тебя на испытательный срок в «Терраформ». На Марс.
- Я не люблю Марс, - признался Джон. – Во-первых, там нет воздуха, тепла и света. Во-вторых, там нет тебя.
- Джон, - серьёзно сказала Анет. – Я всё обдумала. Это твой шанс. Это наш шанс. Шанс для нас и наших детей. И поэтому я… - она запнулась, набрала воздуха в грудь и решительно закончила, - лечу с тобой.
- Придётся экономить каждый литр воды, - серьёзно сказал Джон. – А ты так любишь купаться.
- Я знаю. Ничего, научусь протираться салфеткой. Но когда мы вернёмся, у нас будет огромный бассейн. Обещаешь?
- Обещаю и клянусь, любовь моя, - решительно сказал Джон и поцеловал глаза возлюбленной.»
)(
