Офисный рай
Nov. 26th, 2015 08:24 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
marss2Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
britantseva в Офисный рай
britantseva в Офисный райДа, да, кончилось тем, что я развратил их всех! Как это могло совершиться – не знаю, не помню ясно…. Знаю только, что причиною грехопадения был я. Как скверная трихина, как атом чумы, заражающий целые государства, так и я заразил собой всю эту счастливую, безгрешную до меня землю. Ф.М. Достоевский «Сон смешного человека»
Это была маленькая частная компания со штатом сто человек, занимающаяся анализом спроса, предложения, и других экономических показателей российского рынка. Заказчиками в большинстве случаев были иностранные производители. Компания снимала этаж в бывшем исследовательском институте, практически напротив Красной площади. Внутри – теплая семейная обстановка: светлые уютные офисы, просторная кухня и конференц-зал, который одновременно служил кабинетом начальницы.
Начальницей, и в тоже время хозяйкой, была совершенно прекрасная интеллигентная женщина Софья Исааковна Эйзенштейн. Она была кандидатом физико-математических наук, знала несколько иностранных языков и относилась ко всем людям с исключительным уважением и доброжелательностью. По мимо этого она была очень приятная внешне: ухоженная, стильная, женственная. Старожилам компании и людям, особенно приближенным она разрешала себя называть на толстовский манер Софой или даже Софочкой.
Ее дочь, моя ровесница, двадцати девяти лет Майя – маленькая миниатюрная брюнетка, в отличие от матери не имеющая никакого стиля и вечно ходившая в серых брюках и черной водолазке, была начальницей отдела, в котором я работала. Несмотря на свой унисексовский вид, она имела мужа и была матерью троих чудесных детишек. Майя врывалась на работу как вихрь, заражала своей энергией всех вокруг: раздавала ценные указания, поддерживала, хвалила, мягко, но настойчиво критиковала, помогала подобрать подходящее слово и сыпала идеями на протяжении всего рабочего дня.
Коллектив был не менее прекрасен. Особенно наш отдел: хорошо образованные, некоторые с научными степенями, начитанные, с прекрасным знанием английского. Большинство из них очень просто одевалось, не пользовалось косметикой (коллектив был в основном женский) и проповедовало терпимость и демократичность во всем. В них не было ни грамма напыщенности и высокомерия. Они часто шутили и всем отделом хохотали до слез, хотя шутки их были не столько смешные, сколько умные.
Я долго не могла поверить, что меня действительно взяли на эту работу. Майе понравился мой пробный отчет, причем так понравился, что она посоветовала в данном проекте взять мой отчет за основу. Но я была гадким утенком по сравнению с этими великолепными белыми лебедями. Во-первых, я совершенно не знала английского, а все отчеты писались исключительно на нем. Во-вторых, что греха таить, я была необразованна, плохо писала и совершенно ничего не понимала ни в спросе, ни в предложении и уж тем более в их анализе. Мне казалось, что Майя меня взяла исключительно потому, что я ей понравилась, просто по-человечески. Возможно она увидела во мне что-то схожее: энергичное, темненькое, демократичное. Или напротив то, что можно изменить, подстроить под себя, очаровать и влиять неограниченно. Мой стол она поставила рядом со своим и сказала, что первой моей обязанностью, пока я стажер, является помощь ей. А в свободное время она самолично будет меня обучать и экзаменовать.
Мне сразу же посоветовали найти курсы английского языка, и желательно в дополнение к ним репетитора. Все это я могла посещать в рабочее время, тем более, что время прихода на работу не было нормированным. И самое главное и курсы, и занятия с репетитором компания оплачивала сто процентов. Безусловно я так и сделала, и уже в первую неделю развлекала своих новых коллег, такими, как сказала Майка, жизненно необходимыми фразами, как «Ай эм хангри. А йю коулд?».
Самый обычный рабочий день проходил примерно так: после утренних курсов английского, примерно около двенадцати-полпервого, я приходила на работу. В офисах было тихо и безлюдно, редкие сотрудники, пришедшие пораньше, дописывали отчеты, которые, вероятно, нужно было отправить вот-вот. Я потихонечку располагалась, шла на кухню, пила кофе (который был, как, впрочем, и вся чайно-конфетная тема, неограничен), запасалась печеньем и возвращалась к себе за компьютер. Пока я раскачивалась, вникала в написанное накануне, потихоньку собирался народ. Около двух приезжал курьер с обедом, порционными баночками по персональным запросам каждого сотрудника.
Около трех-четырех, когда многие уже начинали обедать, приезжали Софья Исааковна с Майкой, и начиналась настоящая работа. Все шумело, двигалось, изменялось. Приходили клиенты, с которыми ведущие проекта и, конечно, Майя, уединялись в конференц-зале. Приходили приглашенные эксперты, с которыми обычно беседовала Софья Исааковна. Сотрудники бесконечно ходили из офиса в офис со своими вопросами и уточнениями. Все жило, все работало. Незаметно наступал вечер. После восьми народ потихоньку начинал расходиться. Но наш отдел уходил обычно самым последним. Бывало Майя с некоторыми сотрудниками засиживалась за написанием отчетов до двенадцати ночи, и ей потом приходилось не успевших на метро довозить до дома на своей машине.
Все важные праздники отмечались большими шумными корпоративами в снятых ресторанах с множеством яств и приглашенными неформальными музыкантами, и все, конечно, за счет компании. Мелкие праздники, такие как дни рождения, окончание проекта и просто хорошие вечера пятниц, отмечались тесным коллективом всех желающих в местном пабе за кружками ирландского пива, чаще всего за свой счет, хотя… Особенно в такие вечера, выпив кружку-другую пива, разомлев и подобрев, я смотрела влажными восхищенными глазами на всех вокруг и готова была целовать каждого от любви и благодарности за то, что они есть.
Майка и на корпоративах была такая же энергичная и вездесущая. Ни один разговор не мог быть закончен без ее веского слова, ни одна затея не могла существовать без ее участия. Когда она вклинивалась в середине бурных философских дебатов все улыбались, скромно затихали и уступали ей сказать последний аргумент. Она была как будто бы всеобщей любимицей. Она могла спросить у каждого из присутствующих как ей новая прическа, которая честно говоря мало чем отличалась от предыдущей, и народ не жалел комплиментов. Она могла на кого-нибудь полушутя обидеться и взаправду перестать на него обращать внимания, а значит лишить его внимания всех остальных. Она могла сказать что-нибудь очень резкое и, хотя потом попросить прощения, но попросить его так, чтобы тот другой почувствовал себя скорее виноватым, чем отпускающим вину.
Я не очень любила раздавать подобные беспочвенные комплименты, незаслуженно уступать победу в споре и громко восхищаться всему, что делает Майя. Думаю, этот протест был вызван прежде всего тем, что я ревновала Майю ко всем ее нескончаемым приближенным. А возможно тем, что сама привыкла находиться в этой роли любимицы и заводилы. Может я почувствовала, что Майя ко мне теряет интерес. Появляются новые сотрудники, а я так и нахожусь в роли незаметной помощницы, ведь Майя так и не взялась за обещанное мое обучение. Конечно я виновата сама, я странным образом оценивала работу не как работу, а как услугу, оказываемую чуть ли ни членам семьи, от которых прежде всего в качестве поощрения ждешь внимания и любви, а не зарплаты и бесплатных обедов. И вместо того, чтобы въедаться в отчеты и в английский язык, я как отверженный влюбленный мучилась отказами и болезненно искала те капли внимания, которые еще могла урвать в этой большой и неравной конкуренции.
Когда я почувствовала, что Майя меня просто начинает игнорировать, по крайней мере мне так казалось, я сделала новый неожиданный шаг. Я поговорила с одной из наших особенно квалифицированных сотрудниц Сарой, чтобы она взялась за мое обучение, так как Майе, в силу ее невероятной загруженности, просто некогда этим заниматься. Когда она согласилась, я устроила «очную ставку», пригласила Майю на «разговор», и в присутствии Сары попросила ее меня «отдать». О, это был удар в под дых, Майя на несколько мгновений потеряла лицо. Конечно она согласилась, но это был, как я потом поняла, последний наш с ней разговор.
Нет меня не уволили, не снизили зарплату и даже не отменили английский. Все формально оставалось на своих местах, но положение мое стало совершенно невыносимым. Меня не просто игнорировали, меня не видели в упор. Сара же, моя новоявленная учительница, тоже не особенно стремилась меня учить. Ее метод был таков: она задавала мне написать отчет в сжатые сроки (я так понимала тогда, когда чувствовала, что сама не успевает). Я откровенно отказывалась. И меня, не посылали, нет, меня опять же очень интеллигентно отстраняли от работы как таковой.
Кажется, что может быть лучше: приходи и уходи, когда хочешь; делай, что хочешь, бесплатно занимайся английским, обедай и ужинай, не говоря уже о бесконечных перекусах, любуйся на Красную площадь и радуйся от нахождения в таком прекрасном коллективе образованных людей. О, это работа мечта! Но нет, мне было так плохо от своей ненужности, что хоть на стенку лезь. Я решила заняться составлением каталога отчетов. Систематизировать все отчеты компании по темам, датам, ключевым словам и компаниям заказчикам. Даже не знаю, что было лучше, ничего не делать или делать никому не нужную работу.
Примерно в это время Софья Исааковна решила вывести всю компанию в Турцию на пару-тройку дней, для проведения э… даже не знаю, как это называется на офисном сленге… одним словом для проведения внутренней выездной конференции. Идея была такая: каждый отдел должен был подготовить презентацию о проделанной работе за год, и представить эту презентацию на всеобщее обозрение. Для того, чтобы сотрудники других отделов были в курсе того, что происходит в компании. Был выбран хороший пятизвёздочный отель в Анталии, с пятиразовым питанием, огромной территорией и своим пляжем, и все, естественно, за счет компании. Меня тоже взяли. И вот уже в конце апреля мы всем коллективом летели на Средиземное море, чтобы поделиться опытом и просто хорошо провести выходные.
Когда заканчивались наши трехчасовые собрания в конференц-зале, и все шли купаться, есть, отдыхать, гулять, фотографироваться. Я шла в одиночестве на пляж, плавала вдалеке от всех и напивалась халявным турецким пивом. Когда же наступал вечер, и все во главе с Майей садились в холле играть в мафию, я садилась в баре и не останавливаясь пила разбавленный турецкий виски. Я думаю меня бы взяли, и на совместные прогулки, и в мафию. Но взяли в виде балласта, как никому не интересное и ненужное приложение. И вот я сидела, смотрела на играющих, пила виски, а на душе была так тоскливо, хоть вой.
В последний вечер я не выдержала. Я решила начистоту поговорить с Майей. Да, к тому времени я была уже пьяна, но это, как я объясняла себе, было для смелости. Я терпеливо подождала пока все наиграются и начнут расходиться, Майя с Сарой немного задержались, и тогда я воспользовавшись моментом подбежала к Майе, и даже не дождавшись пока Сара уйдет, стала безостановочно говорить, о том, что она, Майя, мне очень нравится, что я просто была расстроена ее невниманием ко мне, ведь я ждала, что она меня будет учить, что я не хотела ее обижать «отпрашиваясь» к Саре, что мне ужасно нравится компания, но я не знаю, как быть ей полезной, не знаю, как быть полезной всем вам. Что со стороны я возможно кажусь букой, склочницей и интриганкой, но это не так. Я просто не могу говорить то, что не думаю, не могу делать комплименты только потому, что ты их ждешь. Ты нас делаешь своими подругами, влюбляешь нас в себя, для того чтобы потом было удобно нами манипулировать. А тех, в которых разочаровываешься - отвергаешь, как меня. И вот я влюбленная, не знаю, что делать, то ли обожать тебя, то ли ненавидеть.
Кажется, Майя была не очень обрадована такой моей пламенной речи, хотя это я уже плохо помню. Зато я помню, что на следующее утро мне было ужасно стыдно. Я села в самом хвосте самолета у окошечка и всю дорогу не поднимала глаза, но я уже знала, что сделаю первым делом, когда приеду. Я вышла на работу лишь затем, чтобы сказать это Майе в глаза. Ждала весь рабочий день, потому что Майя была ужасно занята. Но когда я увидела, что она уже уходит домой, я побежала за ней, и когда она садилась в машину, выкрикнула: «Майя, я хочу уволиться». Майя примирительно улыбнулась: «Как знаешь. Можешь не отрабатывать две недели. Подойди к бухгалтеру, она тебя рассчитает, и не забудь сказать, что ты не отгуляла отпуск, пусть начислит. Пока». Вот так вот просто. И я ответила: «Пока». А про себя так хотелось сказать: «Прости меня, Майя».
P.S. Такая компания действительно существует. Но в целях конспирации все имена были изменены. Кто ее узнал, пишите в личку.
=======================
Конечно, в смысле нужности и реализованности, там было тяжело. Нужными были близкие друзья. А все остальные так... И эти семейные отношения, на работе, они очень тяжелы.
Это была маленькая частная компания со штатом сто человек, занимающаяся анализом спроса, предложения, и других экономических показателей российского рынка. Заказчиками в большинстве случаев были иностранные производители. Компания снимала этаж в бывшем исследовательском институте, практически напротив Красной площади. Внутри – теплая семейная обстановка: светлые уютные офисы, просторная кухня и конференц-зал, который одновременно служил кабинетом начальницы.
Начальницей, и в тоже время хозяйкой, была совершенно прекрасная интеллигентная женщина Софья Исааковна Эйзенштейн. Она была кандидатом физико-математических наук, знала несколько иностранных языков и относилась ко всем людям с исключительным уважением и доброжелательностью. По мимо этого она была очень приятная внешне: ухоженная, стильная, женственная. Старожилам компании и людям, особенно приближенным она разрешала себя называть на толстовский манер Софой или даже Софочкой.
Ее дочь, моя ровесница, двадцати девяти лет Майя – маленькая миниатюрная брюнетка, в отличие от матери не имеющая никакого стиля и вечно ходившая в серых брюках и черной водолазке, была начальницей отдела, в котором я работала. Несмотря на свой унисексовский вид, она имела мужа и была матерью троих чудесных детишек. Майя врывалась на работу как вихрь, заражала своей энергией всех вокруг: раздавала ценные указания, поддерживала, хвалила, мягко, но настойчиво критиковала, помогала подобрать подходящее слово и сыпала идеями на протяжении всего рабочего дня.
Коллектив был не менее прекрасен. Особенно наш отдел: хорошо образованные, некоторые с научными степенями, начитанные, с прекрасным знанием английского. Большинство из них очень просто одевалось, не пользовалось косметикой (коллектив был в основном женский) и проповедовало терпимость и демократичность во всем. В них не было ни грамма напыщенности и высокомерия. Они часто шутили и всем отделом хохотали до слез, хотя шутки их были не столько смешные, сколько умные.
Я долго не могла поверить, что меня действительно взяли на эту работу. Майе понравился мой пробный отчет, причем так понравился, что она посоветовала в данном проекте взять мой отчет за основу. Но я была гадким утенком по сравнению с этими великолепными белыми лебедями. Во-первых, я совершенно не знала английского, а все отчеты писались исключительно на нем. Во-вторых, что греха таить, я была необразованна, плохо писала и совершенно ничего не понимала ни в спросе, ни в предложении и уж тем более в их анализе. Мне казалось, что Майя меня взяла исключительно потому, что я ей понравилась, просто по-человечески. Возможно она увидела во мне что-то схожее: энергичное, темненькое, демократичное. Или напротив то, что можно изменить, подстроить под себя, очаровать и влиять неограниченно. Мой стол она поставила рядом со своим и сказала, что первой моей обязанностью, пока я стажер, является помощь ей. А в свободное время она самолично будет меня обучать и экзаменовать.
Мне сразу же посоветовали найти курсы английского языка, и желательно в дополнение к ним репетитора. Все это я могла посещать в рабочее время, тем более, что время прихода на работу не было нормированным. И самое главное и курсы, и занятия с репетитором компания оплачивала сто процентов. Безусловно я так и сделала, и уже в первую неделю развлекала своих новых коллег, такими, как сказала Майка, жизненно необходимыми фразами, как «Ай эм хангри. А йю коулд?».
Самый обычный рабочий день проходил примерно так: после утренних курсов английского, примерно около двенадцати-полпервого, я приходила на работу. В офисах было тихо и безлюдно, редкие сотрудники, пришедшие пораньше, дописывали отчеты, которые, вероятно, нужно было отправить вот-вот. Я потихонечку располагалась, шла на кухню, пила кофе (который был, как, впрочем, и вся чайно-конфетная тема, неограничен), запасалась печеньем и возвращалась к себе за компьютер. Пока я раскачивалась, вникала в написанное накануне, потихоньку собирался народ. Около двух приезжал курьер с обедом, порционными баночками по персональным запросам каждого сотрудника.
Около трех-четырех, когда многие уже начинали обедать, приезжали Софья Исааковна с Майкой, и начиналась настоящая работа. Все шумело, двигалось, изменялось. Приходили клиенты, с которыми ведущие проекта и, конечно, Майя, уединялись в конференц-зале. Приходили приглашенные эксперты, с которыми обычно беседовала Софья Исааковна. Сотрудники бесконечно ходили из офиса в офис со своими вопросами и уточнениями. Все жило, все работало. Незаметно наступал вечер. После восьми народ потихоньку начинал расходиться. Но наш отдел уходил обычно самым последним. Бывало Майя с некоторыми сотрудниками засиживалась за написанием отчетов до двенадцати ночи, и ей потом приходилось не успевших на метро довозить до дома на своей машине.
Все важные праздники отмечались большими шумными корпоративами в снятых ресторанах с множеством яств и приглашенными неформальными музыкантами, и все, конечно, за счет компании. Мелкие праздники, такие как дни рождения, окончание проекта и просто хорошие вечера пятниц, отмечались тесным коллективом всех желающих в местном пабе за кружками ирландского пива, чаще всего за свой счет, хотя… Особенно в такие вечера, выпив кружку-другую пива, разомлев и подобрев, я смотрела влажными восхищенными глазами на всех вокруг и готова была целовать каждого от любви и благодарности за то, что они есть.
Майка и на корпоративах была такая же энергичная и вездесущая. Ни один разговор не мог быть закончен без ее веского слова, ни одна затея не могла существовать без ее участия. Когда она вклинивалась в середине бурных философских дебатов все улыбались, скромно затихали и уступали ей сказать последний аргумент. Она была как будто бы всеобщей любимицей. Она могла спросить у каждого из присутствующих как ей новая прическа, которая честно говоря мало чем отличалась от предыдущей, и народ не жалел комплиментов. Она могла на кого-нибудь полушутя обидеться и взаправду перестать на него обращать внимания, а значит лишить его внимания всех остальных. Она могла сказать что-нибудь очень резкое и, хотя потом попросить прощения, но попросить его так, чтобы тот другой почувствовал себя скорее виноватым, чем отпускающим вину.
Я не очень любила раздавать подобные беспочвенные комплименты, незаслуженно уступать победу в споре и громко восхищаться всему, что делает Майя. Думаю, этот протест был вызван прежде всего тем, что я ревновала Майю ко всем ее нескончаемым приближенным. А возможно тем, что сама привыкла находиться в этой роли любимицы и заводилы. Может я почувствовала, что Майя ко мне теряет интерес. Появляются новые сотрудники, а я так и нахожусь в роли незаметной помощницы, ведь Майя так и не взялась за обещанное мое обучение. Конечно я виновата сама, я странным образом оценивала работу не как работу, а как услугу, оказываемую чуть ли ни членам семьи, от которых прежде всего в качестве поощрения ждешь внимания и любви, а не зарплаты и бесплатных обедов. И вместо того, чтобы въедаться в отчеты и в английский язык, я как отверженный влюбленный мучилась отказами и болезненно искала те капли внимания, которые еще могла урвать в этой большой и неравной конкуренции.
Когда я почувствовала, что Майя меня просто начинает игнорировать, по крайней мере мне так казалось, я сделала новый неожиданный шаг. Я поговорила с одной из наших особенно квалифицированных сотрудниц Сарой, чтобы она взялась за мое обучение, так как Майе, в силу ее невероятной загруженности, просто некогда этим заниматься. Когда она согласилась, я устроила «очную ставку», пригласила Майю на «разговор», и в присутствии Сары попросила ее меня «отдать». О, это был удар в под дых, Майя на несколько мгновений потеряла лицо. Конечно она согласилась, но это был, как я потом поняла, последний наш с ней разговор.
Нет меня не уволили, не снизили зарплату и даже не отменили английский. Все формально оставалось на своих местах, но положение мое стало совершенно невыносимым. Меня не просто игнорировали, меня не видели в упор. Сара же, моя новоявленная учительница, тоже не особенно стремилась меня учить. Ее метод был таков: она задавала мне написать отчет в сжатые сроки (я так понимала тогда, когда чувствовала, что сама не успевает). Я откровенно отказывалась. И меня, не посылали, нет, меня опять же очень интеллигентно отстраняли от работы как таковой.
Кажется, что может быть лучше: приходи и уходи, когда хочешь; делай, что хочешь, бесплатно занимайся английским, обедай и ужинай, не говоря уже о бесконечных перекусах, любуйся на Красную площадь и радуйся от нахождения в таком прекрасном коллективе образованных людей. О, это работа мечта! Но нет, мне было так плохо от своей ненужности, что хоть на стенку лезь. Я решила заняться составлением каталога отчетов. Систематизировать все отчеты компании по темам, датам, ключевым словам и компаниям заказчикам. Даже не знаю, что было лучше, ничего не делать или делать никому не нужную работу.
Примерно в это время Софья Исааковна решила вывести всю компанию в Турцию на пару-тройку дней, для проведения э… даже не знаю, как это называется на офисном сленге… одним словом для проведения внутренней выездной конференции. Идея была такая: каждый отдел должен был подготовить презентацию о проделанной работе за год, и представить эту презентацию на всеобщее обозрение. Для того, чтобы сотрудники других отделов были в курсе того, что происходит в компании. Был выбран хороший пятизвёздочный отель в Анталии, с пятиразовым питанием, огромной территорией и своим пляжем, и все, естественно, за счет компании. Меня тоже взяли. И вот уже в конце апреля мы всем коллективом летели на Средиземное море, чтобы поделиться опытом и просто хорошо провести выходные.
Когда заканчивались наши трехчасовые собрания в конференц-зале, и все шли купаться, есть, отдыхать, гулять, фотографироваться. Я шла в одиночестве на пляж, плавала вдалеке от всех и напивалась халявным турецким пивом. Когда же наступал вечер, и все во главе с Майей садились в холле играть в мафию, я садилась в баре и не останавливаясь пила разбавленный турецкий виски. Я думаю меня бы взяли, и на совместные прогулки, и в мафию. Но взяли в виде балласта, как никому не интересное и ненужное приложение. И вот я сидела, смотрела на играющих, пила виски, а на душе была так тоскливо, хоть вой.
В последний вечер я не выдержала. Я решила начистоту поговорить с Майей. Да, к тому времени я была уже пьяна, но это, как я объясняла себе, было для смелости. Я терпеливо подождала пока все наиграются и начнут расходиться, Майя с Сарой немного задержались, и тогда я воспользовавшись моментом подбежала к Майе, и даже не дождавшись пока Сара уйдет, стала безостановочно говорить, о том, что она, Майя, мне очень нравится, что я просто была расстроена ее невниманием ко мне, ведь я ждала, что она меня будет учить, что я не хотела ее обижать «отпрашиваясь» к Саре, что мне ужасно нравится компания, но я не знаю, как быть ей полезной, не знаю, как быть полезной всем вам. Что со стороны я возможно кажусь букой, склочницей и интриганкой, но это не так. Я просто не могу говорить то, что не думаю, не могу делать комплименты только потому, что ты их ждешь. Ты нас делаешь своими подругами, влюбляешь нас в себя, для того чтобы потом было удобно нами манипулировать. А тех, в которых разочаровываешься - отвергаешь, как меня. И вот я влюбленная, не знаю, что делать, то ли обожать тебя, то ли ненавидеть.
Кажется, Майя была не очень обрадована такой моей пламенной речи, хотя это я уже плохо помню. Зато я помню, что на следующее утро мне было ужасно стыдно. Я села в самом хвосте самолета у окошечка и всю дорогу не поднимала глаза, но я уже знала, что сделаю первым делом, когда приеду. Я вышла на работу лишь затем, чтобы сказать это Майе в глаза. Ждала весь рабочий день, потому что Майя была ужасно занята. Но когда я увидела, что она уже уходит домой, я побежала за ней, и когда она садилась в машину, выкрикнула: «Майя, я хочу уволиться». Майя примирительно улыбнулась: «Как знаешь. Можешь не отрабатывать две недели. Подойди к бухгалтеру, она тебя рассчитает, и не забудь сказать, что ты не отгуляла отпуск, пусть начислит. Пока». Вот так вот просто. И я ответила: «Пока». А про себя так хотелось сказать: «Прости меня, Майя».
P.S. Такая компания действительно существует. Но в целях конспирации все имена были изменены. Кто ее узнал, пишите в личку.
=======================
Рай с адским пламенем. в свое время у меня была подруга, которая так же умела. Понимаю ощущения. Чувство вины самый лучший способ заставить окружающих встать на колени ;)). Думаю ты больше приобрела, когда уволилась ;)))
Может быть и правда. Многие мои подруги тоже потом от туда уволились, говорят, что это райское болото, никакой перспективы, и постоянная манипуляция. Факт тот, что я в любом случает там не смогла бы долго работать. Мне нужна свобода и самостоятельность.
ОтветитьУровень вышеВетвь дискуссииСсылка
В принципе, понятно, что в этом раю могли удержаться не все.
Мне Майя почему-то напомнила капризную барыню из "Муму", окруженную многочисленной дворней, державшую в доме приживалок, чтобы ей не было скучно: "...Она была в духе, смеялась и шутила; приживалки смеялись и шутили тоже, но особенной радости они не чувствовали: в доме не очень‑то любили, когда на барыню находил веселый час, потому что, во‑первых, она тогда требовала от всех немедленного и полного сочувствия и сердилась, если у кого‑нибудь лицо не сияло удовольствием, а во‑вторых, эти вспышки у нее продолжались недолго и обыкновенно заменялись мрачным и кислым расположением духа..."
ОтветитьВетвь дискуссииСсылка
Еще прибавьте к ней интеллект и еврейскую хитрость - и самую точку!
Да, я рада, что это было понятно.
Но несмотря на это, я их и Майю и ее маму, очень люблю. Все хотела как-нибудь зайти, да все стесняюсь. А работать - нет! увольте, в прямом смысле этого слова, не смогла бы совсем
Ну, харизма человека всегда привлекает. У меня есть такие знакомые - яркие, успешные. Иногда общаться с такими - удовольствие. А каждый день, да еще и в подчинении - нет уж, увольте)
Конечно, в смысле нужности и реализованности, там было тяжело. Нужными были близкие друзья. А все остальные так... И эти семейные отношения, на работе, они очень тяжелы.
