5.​ Никакой объективной журналистики в зоне боевых действий не существует. Нет, она имеет право на существование в форме иллюзии строго в голове журналиста. Но обычно вся эта «объективность» исчезает после первого снаряда или пули, выпущенных конкретно по вам или в вашу сторону. Тут сразу же приходит понимание — на чьей вы стороне, кто стрелок, а кто мишень. Журналисты, пытающиеся страдать «объективностью», бегая через линию фронта, чтобы «выслушать обе стороны», как правило, оказываются в ямах, лишаются аппаратуры, сгорают в расстрелянных машинах на нейтралке или просто пропадают бесследно. Мне, чтобы понять это, хватило одной поездки в сторону войск Каддафи с территории повстанцев, попадания в плен и достаточно быстрого освобождения. Если война чужая — выберите «свою» сторону. Там, где вам более комфортно и понятно. Если война своя — определяйтесь по совести и убеждениям.

6.​ Не пытайтесь заработать на войне. Бог этого не любит и жадных сразу прибирает, наказывает или страшно учит.

7.​ Все войны последнего десятилетия имеют информационный компонент, который в ряде случаев может доминировать над милитаристской составляющей. Нашивка «Пресса» — мишень, если вы находитесь на передовой не в составе группы ОБСЕ или ООН. Ваша смерть может быть выгодна всем, и тогда она неизбежна. Одним — чтобы лишний раз привлечь внимание к своей войне и опорочить противника, убивающего журналистов, другим — чтобы сократить поток недружественной информации из зоны конфликта.

8.​ Среди людей с оружием дебилов, клоунов, врунов и неадекватов столько же, сколько и в обычном, мирном социуме — то есть, очень и очень много. Поход за «интересненькой картинкой» может закончиться попаданием на минное поле, под снайпера, в засаду и т.д. Взвешивайте, анализируйте, наводите справки и только потом подписывайтесь под заманчивое в информационном плане предложение. Но, скорее всего, до этого дело не дойдет. Очередной рассказ про «могилу правосеков с вырезанными почками» или «каддафиста, прикованного к пулемету», «негра-наемника из грузинской армии», окажется тяжелым бредом.

9.​ «Рассказ ополченца» или «рассказ воина» — особый литературно-фантастический жанр, если бы я все услышанное передавал без фильтрации в редакцию, меня бы давно уже держали в стационаре и там кормили хлорпротиксеном. Достоверная информация на информационной войне та, что вы видели собственными глазами и смогли отснять.

10.​ Так как журналист в зоне боевых действий не принимает непосредственного участия в боях, чувство страха и самосохранения исчезает очень быстро — полтора месяца, максимум, потом нужна ротация. Из-за этого погиб мой друг, фотокорр Андрей Стенин.

11.​ Последнее фото с оружием в руках я сделал в 2002 году в Чечне. Такое фото может стоить жизни. Поэтому — никаких селфи с чужими автоматами.

12.​ Большинство проблем у военных журналистов возникает, когда их просят «не снимать». Причем в 90 случаях из 100 просят вежливо. Вам жалко выполнить просьбу? Пропадает бесценный кадр, который войдет в анналы истории?

13.​ Помню всегда эту мудрость коллеги: «На любой войне, рано или поздно, военный журналист из описателя побед и подвигов превращается в опасного и ненужного свидетеля» (военный журналист и писатель Артуро Перес-Реверте, «Террритория команчей»).