![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
marss2Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
shkrobius в Песни
...по утверждению бывшей солистки Воронежского русского хора М. Морозовой, этот вариант создан в их хоре на грани 1940-х-1950-гг.: два первых куплета на второй голос исполнила в конце 1940-х на прослушивании пришедшая поступать в хор Н. Тарасова (дальше она первоначальную народную песню не помнила); Морозова дописала первый голос и еще два куплета про жену, и в таком виде исполняла на выступлениях хора в дуэте с мужем Александром Уваровым. В 1956 году во время гастролей Воронежского русского хора в Москве эта песня в числе других была записана для радио и пластинок, и пошла в народ. Откуда появился еще один куплет, прозвучавший в фильме ["Хозяин тайги" (1968), из которого песня пошла "в народ"]- "Как вернусь домой на закате дня... ", - ей неизвестно.
Исполнительница не вспомнила, другие же вспомнили; основа этой южнорусской песни известна:
Ой, зима-зима, ты холодная,
Я прошу тебя: не морозь меня.
Не морозь меня, моего коня,
Моего коня сивогривого,
Ще й меня - младца чернобривого...
Как жена мужа ненавидела,
Взяла острый нож та й зарезала,
В зеленом саду та й повесила.
Стукнула ногой: "Виси, черт с тобой!"
Топнула другой та й пошла домой.
За столом сидит, с другом говорит:
"Горе, горе мне - с таким мужем жить.
А еще горчей, ще й такого нет.
Пойду в зелен сад - домой мужа звать.
Стукну по нему: ступай до дому!
Вже й навишался, вже й намучился,
Разных пташечек та й наслушался..."
Пойдем, муж, домой,
Расхороший мой!
http://a-pesni.org/kazaki/ojmoroz.htm
В этом уже видна основа, которая ассоциируется у меня с народной песней: запредельный уровень насилия, органично воспринимающийся как сам собою разумеющийся. Русские песни тут, разумеется, не исключение. Сказки братьев Гримм невозможно читать подряд: начинается тошнота. А это всего лишь начало 19-го - конец 18-го века. Британские баллады идут на 2-3 века дальше. В юности пытался осилить коллекцию Чайлда
http://en.wikipedia.org/wiki/Child_Ballads
Я прочел штук 10, больше не смог; решил остаться невеждой для спокойствия души. Здоровье дороже. Козаки, выманивающие и сжигающие дурочку-Галю, или свежезарезанный муж - цветочки по сравнению с более колоритными из этих баллад.
Если читать другие произведения тех времен, такого абсолютного, неразбавленного насилия не увидишь; во всяком случае, не до уровня тошноты. Времена были жестокие, разумеется, но не до такой степени. Только когда читаешь летописи - но там отобрано то, что представлялось достойным упоминания, т.е. смута и резня.
Вероятно, песенный кодекс - результат отбора того, что поразило самые ожесточенные души своей запредельностью, пока не получился безумный по действию концентрат. Я не удивлен, что "народные песни" - поздние переложения и отголоски; в чистом виде снадобье принять нет возможности, организм не выдерживает. Эти псевдонародные песни народны по характеру, но гомеопатичны по дозировке. Tолько так и можно; каждый век подбирал силу препарата по обстоятельствам. Пожалуй, истинно русскими эти песни делала водка, служа противоядием и усиливая дозу по сравнению с рассопленным общеевропейским стандартом позднего 20-го века.
Как и в детстве, я не могу определить своего отношения к этим песням. С одной стороны, это живая память о том, что представляет из себя человек. С другой стороны, песни не объясняют, как следует жить с таким знанием; не случайно их пели на пьяную голову. Представляется, что они были частью чего-то большего, что, вероятно, потеряно давно и безвозвратно; осколки этого большего сохранились из-за шокирующего эффекта, но он существовал по контрасту, который ныне отсутствует. Когда детям действительно страшно, они не рассказывают друг другу страшилки.
Когда я слышу народные песни, я чувствую прикосновение этого большего, и это меня волнует, но его природа остается для меня загадкой...
ПС. это к сему
http://shkrobius.livejournal.com/466560.html?thread=5914496#t5914496
По-моему, водка была далеко не худшим решением.
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
Я хотел бы Вам напомнить, кто пел эти песни. Насилие не было им ни непонятным, ни чрезмерным; видели своими глазами.
В народных песнях поражает не само насилие, а отношение к нему. Нахмурился Стенька и хлобысть княжну в воду. Без ненужных рефлексий, даже злодейского вида не принял. Вокруг полное одобрение - молодец, товарищей на бабу не меняют. Ихнему племени все равно в Валгаллу-Волгу не положено.
Или эта жена с зарезанным мужем, вывешенным в зеленый садик. Мирно беседует о безвременно усопшем на кухне с чернобривым другом, заботясь о его коне. Сукиных детей на свете немало, что и говорить. Но такого полного равнодушия, которым пестрят эти песни и баллады не увидишь ни сегодня, ни 200 лет назад, ни 500. Это совсем другая культура, иная кардинально и ныне, к счастью, изведенная; наверняка, дохристианская в своей основе.
shkrobius в ПесниПо детским воспоминаниям 1970-х, русские народные песни исполнялись исключительно во время застолья сильно поддавшими взрослыми.
Это были тоскливые баллады, почерпнутые из кинолент или томиков Есенина; старые песни не помнил никто.
Уровень "страшности" нарастал по мере удаления даты сочинения. Главный хит - песня "Ой, мороз-мороз" - родом из 1950-х годов; это были розовые слюни с антуражем а ля рюсс. "Из-за острова на стрежень" происходила из народовольческих 1880-х: предсказуемо, течение Волги требовало трупа персидской княжны. "Степь да степь кругом" - 1870-й; там не щадили и лирического героя, и т. п. Интуитивно чувствовалось, что эти песни, несмотря на их поздний гламур, были результатом сглаживания некоторой древней основы, которая проступала тем яснее, чем более отстояла дата сочинения. Взять, например, "Ой, мороз-мороз":
Это были тоскливые баллады, почерпнутые из кинолент или томиков Есенина; старые песни не помнил никто.
Уровень "страшности" нарастал по мере удаления даты сочинения. Главный хит - песня "Ой, мороз-мороз" - родом из 1950-х годов; это были розовые слюни с антуражем а ля рюсс. "Из-за острова на стрежень" происходила из народовольческих 1880-х: предсказуемо, течение Волги требовало трупа персидской княжны. "Степь да степь кругом" - 1870-й; там не щадили и лирического героя, и т. п. Интуитивно чувствовалось, что эти песни, несмотря на их поздний гламур, были результатом сглаживания некоторой древней основы, которая проступала тем яснее, чем более отстояла дата сочинения. Взять, например, "Ой, мороз-мороз":
...по утверждению бывшей солистки Воронежского русского хора М. Морозовой, этот вариант создан в их хоре на грани 1940-х-1950-гг.: два первых куплета на второй голос исполнила в конце 1940-х на прослушивании пришедшая поступать в хор Н. Тарасова (дальше она первоначальную народную песню не помнила); Морозова дописала первый голос и еще два куплета про жену, и в таком виде исполняла на выступлениях хора в дуэте с мужем Александром Уваровым. В 1956 году во время гастролей Воронежского русского хора в Москве эта песня в числе других была записана для радио и пластинок, и пошла в народ. Откуда появился еще один куплет, прозвучавший в фильме ["Хозяин тайги" (1968), из которого песня пошла "в народ"]- "Как вернусь домой на закате дня... ", - ей неизвестно.
Исполнительница не вспомнила, другие же вспомнили; основа этой южнорусской песни известна:
Ой, зима-зима, ты холодная,
Я прошу тебя: не морозь меня.
Не морозь меня, моего коня,
Моего коня сивогривого,
Ще й меня - младца чернобривого...
Как жена мужа ненавидела,
Взяла острый нож та й зарезала,
В зеленом саду та й повесила.
Стукнула ногой: "Виси, черт с тобой!"
Топнула другой та й пошла домой.
За столом сидит, с другом говорит:
"Горе, горе мне - с таким мужем жить.
А еще горчей, ще й такого нет.
Пойду в зелен сад - домой мужа звать.
Стукну по нему: ступай до дому!
Вже й навишался, вже й намучился,
Разных пташечек та й наслушался..."
Пойдем, муж, домой,
Расхороший мой!
http://a-pesni.org/kazaki/ojmoroz.htm
В этом уже видна основа, которая ассоциируется у меня с народной песней: запредельный уровень насилия, органично воспринимающийся как сам собою разумеющийся. Русские песни тут, разумеется, не исключение. Сказки братьев Гримм невозможно читать подряд: начинается тошнота. А это всего лишь начало 19-го - конец 18-го века. Британские баллады идут на 2-3 века дальше. В юности пытался осилить коллекцию Чайлда
http://en.wikipedia.org/wiki/Child_Ballads
Я прочел штук 10, больше не смог; решил остаться невеждой для спокойствия души. Здоровье дороже. Козаки, выманивающие и сжигающие дурочку-Галю, или свежезарезанный муж - цветочки по сравнению с более колоритными из этих баллад.
Если читать другие произведения тех времен, такого абсолютного, неразбавленного насилия не увидишь; во всяком случае, не до уровня тошноты. Времена были жестокие, разумеется, но не до такой степени. Только когда читаешь летописи - но там отобрано то, что представлялось достойным упоминания, т.е. смута и резня.
Вероятно, песенный кодекс - результат отбора того, что поразило самые ожесточенные души своей запредельностью, пока не получился безумный по действию концентрат. Я не удивлен, что "народные песни" - поздние переложения и отголоски; в чистом виде снадобье принять нет возможности, организм не выдерживает. Эти псевдонародные песни народны по характеру, но гомеопатичны по дозировке. Tолько так и можно; каждый век подбирал силу препарата по обстоятельствам. Пожалуй, истинно русскими эти песни делала водка, служа противоядием и усиливая дозу по сравнению с рассопленным общеевропейским стандартом позднего 20-го века.
Как и в детстве, я не могу определить своего отношения к этим песням. С одной стороны, это живая память о том, что представляет из себя человек. С другой стороны, песни не объясняют, как следует жить с таким знанием; не случайно их пели на пьяную голову. Представляется, что они были частью чего-то большего, что, вероятно, потеряно давно и безвозвратно; осколки этого большего сохранились из-за шокирующего эффекта, но он существовал по контрасту, который ныне отсутствует. Когда детям действительно страшно, они не рассказывают друг другу страшилки.
Когда я слышу народные песни, я чувствую прикосновение этого большего, и это меня волнует, но его природа остается для меня загадкой...
ПС. это к сему
http://shkrobius.livejournal.com/466560.html?thread=5914496#t5914496
По-моему, водка была далеко не худшим решением.
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
Я хотел бы Вам напомнить, кто пел эти песни. Насилие не было им ни непонятным, ни чрезмерным; видели своими глазами.
В народных песнях поражает не само насилие, а отношение к нему. Нахмурился Стенька и хлобысть княжну в воду. Без ненужных рефлексий, даже злодейского вида не принял. Вокруг полное одобрение - молодец, товарищей на бабу не меняют. Ихнему племени все равно в Валгаллу-Волгу не положено.
Или эта жена с зарезанным мужем, вывешенным в зеленый садик. Мирно беседует о безвременно усопшем на кухне с чернобривым другом, заботясь о его коне. Сукиных детей на свете немало, что и говорить. Но такого полного равнодушия, которым пестрят эти песни и баллады не увидишь ни сегодня, ни 200 лет назад, ни 500. Это совсем другая культура, иная кардинально и ныне, к счастью, изведенная; наверняка, дохристианская в своей основе.
