![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Василий Гроссман "Жизнь и судьба"
Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
blackabbat в СОСИ ЛИМОН
Например, как-то бездарный дурак по фамилии Гроссман решил написать «Войну и мир».
Я не шучу.
Прочитайте текст гроссмановского рОмана.
Человек на голубом глазу решил, что старая власть кончилась, гражданина Толстого расстреляли, а рукописи его сожгли, поэтому можно нафиндилячить что-то такое же.
Но – с нуля.
Он, Гроссман, сам с усами.
В роли усов Гроссмана - многостраничные рассуждении о природе добра и зла, с описанием полей военных сражений глазами князя Болко.. политрука Канцольсонса, которого ранило ядро… фашистской пулей…
И даже с мазуркой на бал… ой, то есть, гопаком в блиндажах.
Наверняка, в блиндажах Украинского фронта. И, безо всяких сомнений, боевым!
Самое смешное, что Гроссман, решивший сотворить этот мир заново, не справился с такой элементарной задачей, которую Толстой щелкнул пальцем, как пылинку стряхивают.
Эффект отстранения.
Толстому никого не жалко, и он жалеет всех. Толстой не любит никого, и Толстой всех любит. Толстому что негр, что Лимонов, что Гроссман что немец, ой, то есть, что француз, что русский – он их одинаково жалеет, и они его, пусть и по-разному, но в одинаковой степени раздражают.
Это видение Бога.
«Гляжу на муравейник. Всех жалко, всех люблю, все – теряются в пейзаже».
Гроссман не может сдержать тон Творца, когда говорит о немцах. При этом он не понимает, что говорит о несуществующих немцах – немцах в произведении писателя Гроссмана. То есть, о своих муравьях. Которых ему положено если не жалеть, то хотя бы – снизойти. Как это называется?
Хулиган разворошил муравейник, поджег и отлил в огонь. Сидит, любуется.
В результате у Гроссмана получается такая версия «Войны и мира».
«… на бугорок восходит Наполеон. ШОБ ТЫ СДОХ ПАДЛА ДА ПРОКЛЯНУТ ТВОЕ ПОТОМСТВО ВСЕ МУДРЫЕ ЛЮДИ. Небо синеет над ним. Небо Бородина. Навстречу ему несутся кони… ревут гренадеры… Как спокойно, как величественно небо… ШОБ ТЫ СДОХ КОЗЕЛ, БАБУШКУ МОЮ УБИЛИ А ОНА ТАКОЙ ФОРШМАК ГОТОВИЛА СУКА ШОБ ТЕБЕ ПУСТО БЫЛО»
И так, перемежая всхлипами попытки замутить большой философский роман, - трава зэлёный, вода мокрый, силющая мина, я тибэ адын вещь сказат! - человек спотыкается на двухстах страницах.
Обычно эти всплески эренбурговщины объясняются доброжелательными критиками тем, что у Гросмана сделали нервы из-за погибшей родни.
Мол, много плохого сделали советским людям фашистские оккупанты.
Но, помилуйте.
Французы в 1812 и немцы в 1941-1945 сделали русским людям зла ничуть не меньше.
Да и большевики в 1917-1991-м.
Однако никакой ненависти ни к французам, ни к немцам, ни даже к большевикам у русских уже нет.
Мы и французов и немцев - и даже своих «красных» - любим и жалеем.
А почему?
А потому что мы их всех победили.
Два раза за одно не казнят.
Вот такая немец-перец-колбаса.
…
blackabbat в СОСИ ЛИМОННапример, как-то бездарный дурак по фамилии Гроссман решил написать «Войну и мир».
Я не шучу.
Прочитайте текст гроссмановского рОмана.
Человек на голубом глазу решил, что старая власть кончилась, гражданина Толстого расстреляли, а рукописи его сожгли, поэтому можно нафиндилячить что-то такое же.
Но – с нуля.
Он, Гроссман, сам с усами.
В роли усов Гроссмана - многостраничные рассуждении о природе добра и зла, с описанием полей военных сражений глазами князя Болко.. политрука Канцольсонса, которого ранило ядро… фашистской пулей…
И даже с мазуркой на бал… ой, то есть, гопаком в блиндажах.
Наверняка, в блиндажах Украинского фронта. И, безо всяких сомнений, боевым!
Самое смешное, что Гроссман, решивший сотворить этот мир заново, не справился с такой элементарной задачей, которую Толстой щелкнул пальцем, как пылинку стряхивают.
Эффект отстранения.
Толстому никого не жалко, и он жалеет всех. Толстой не любит никого, и Толстой всех любит. Толстому что негр, что Лимонов, что Гроссман что немец, ой, то есть, что француз, что русский – он их одинаково жалеет, и они его, пусть и по-разному, но в одинаковой степени раздражают.
Это видение Бога.
«Гляжу на муравейник. Всех жалко, всех люблю, все – теряются в пейзаже».
Гроссман не может сдержать тон Творца, когда говорит о немцах. При этом он не понимает, что говорит о несуществующих немцах – немцах в произведении писателя Гроссмана. То есть, о своих муравьях. Которых ему положено если не жалеть, то хотя бы – снизойти. Как это называется?
Хулиган разворошил муравейник, поджег и отлил в огонь. Сидит, любуется.
В результате у Гроссмана получается такая версия «Войны и мира».
«… на бугорок восходит Наполеон. ШОБ ТЫ СДОХ ПАДЛА ДА ПРОКЛЯНУТ ТВОЕ ПОТОМСТВО ВСЕ МУДРЫЕ ЛЮДИ. Небо синеет над ним. Небо Бородина. Навстречу ему несутся кони… ревут гренадеры… Как спокойно, как величественно небо… ШОБ ТЫ СДОХ КОЗЕЛ, БАБУШКУ МОЮ УБИЛИ А ОНА ТАКОЙ ФОРШМАК ГОТОВИЛА СУКА ШОБ ТЕБЕ ПУСТО БЫЛО»
И так, перемежая всхлипами попытки замутить большой философский роман, - трава зэлёный, вода мокрый, силющая мина, я тибэ адын вещь сказат! - человек спотыкается на двухстах страницах.
Обычно эти всплески эренбурговщины объясняются доброжелательными критиками тем, что у Гросмана сделали нервы из-за погибшей родни.
Мол, много плохого сделали советским людям фашистские оккупанты.
Но, помилуйте.
Французы в 1812 и немцы в 1941-1945 сделали русским людям зла ничуть не меньше.
Да и большевики в 1917-1991-м.
Однако никакой ненависти ни к французам, ни к немцам, ни даже к большевикам у русских уже нет.
Мы и французов и немцев - и даже своих «красных» - любим и жалеем.
А почему?
А потому что мы их всех победили.
Два раза за одно не казнят.
Вот такая немец-перец-колбаса.
…